А вот у Джозефа с появлением Рубина дела перестали ладиться. Казалось, гнедой принёс с собой несчастье. Пассажиров стало не так много, и платить ему стали меньше. Поначалу благодаря Рубину отец начал зарабатывать за неделю чуть больше прежнего, но в семье ведь прибавилось два едока. А когда первый месяц подошёл к концу, Рубин захромал, и весь следующий Джозеф не решался на нем работать. Не скажу, что он не жаловался на жизнь, ведь у него самого здоровье было уже не то, но, поверьте, он старался, как мог. Весь месяц они жили почти впроголодь, мясо появлялось на столе разве что по воскресеньям. А у бедного старого Алмаза, которому пришлось тяжелее всех, и того не было, и он исхудал настолько, что к концу второго месяца от него остались лишь кожа да кости. Зато у Рубина бока округлились и стали лосниться, словно он был любимой лошадкой в стойлах епископа.
Но и когда Рубин поправился, мало что изменилось к лучшему, потому что в торговле начался упадок, и кебмены почувствовали это одними из первых. Деловые люди стали куда бережнее относится к деньгам и уже не позволяли своим жёнам и дочерям тратить, как раньше. В довершение бед осень выдалась дождливой, и цены на хлеб неимоверно взлетели. К этому ещё стоит добавить, что маме Алмаза нездоровилось, потому что у неё вот-вот должен был родиться ребёнок, и вы поймёте, что для наших друзей с извозчичьего двора наступили нелёгкие времена.
Несмотря на уныние, царившее вокруг, в сердце Джозефа не угасала надежда. Приходя вечером домой, он просил Алмаза ему почитать, а потом звал Нэнни с её книжкой и проверял, как дела у неё. Мальчик взялся научить её читать, и, поскольку Нэнни была смышлёной девчушкой, она быстро научилась складывать буквы в слоги, а слоги в слова.
Так прошло три месяца, но мистер Реймонд не вернулся. Джозеф ждал его с нетерпением, надеясь, прежде всего, избавиться от Рубина. Не то, чтобы от коня совсем не было толку, но для Джозефа он был большой обузой. С появлением Рубина и Нэнни Джозефу, конечно, стало куда тяжелее прокормить семью, но, с другой стороны, девочка оказалась хорошей помощницей, и его радовала мысль, что она будет рядом с его женой, когда у той родится ребёнок.
Из всех Божьих даров ребёнок — самый прекрасный, поэтому неудивительно, что когда девочка появилась на свет, ей обрадовались так сильно, словно вместе с ней пришло изобилие. Вот чего её появление уж точно прибавило, так это забот, и куда больше, чем предполагал её размер, но Нэнни была неутомима, да и Алмаз не терял своей жизнерадостности. Он начал петь малышке, как только первый раз взял её на руки. Только ей он пел уже не те песенки, что раньше пел братику, потому что, по его словам, она ведь была новорождённой, значит, у неё должны быть новые песенки. К тому же она — сестричка, а не братик, поэтому ей не подошли бы прежние песенки. Вот только чем новые песенки отличались от старых, я бы не взялся определить. Но я уверен, что они не только развивали малышку, но и помогали всей семье намного больше, чем все думали.
Худо-бедно им удалось пережить долгую тоскливую зиму. Иногда дела шли лучше, иногда хуже. Наконец зима отступила, настала весна, и это уже было здорово. А мистер Реймонд до сих пор не вернулся, и хотя мама уже вполне могла обойтись без Нэнни, они не могли искать ей место, пока у них оставался Рубин. И они ни капли об этом не жалели. Но тут выдалась настолько тяжёлая неделя, каких раньше не бывало. До конца недели было ещё далеко, а у них даже хлеб закончился. Однако чем печальней выглядели мама с папой, тем больше Алмаз старался петь обоим малышам.
Расходы семьи ещё увеличились из-за того, что им пришлось снять небольшую комнатку на чердаке для Нэнни. А когда родился второй ребенок, Алмаз уступил девочке свою комнату, чтобы та была поближе к маме и всегда могла ей помочь, а сам перебрался на чердак. По сравнению с тем, где Нэнни жила раньше, там было просто чудесно, но Алмазу не слишком понравилось, хотя он не страдал из-за перемены, потому что теперь маме стало удобней. Да и Нэнни тоже стало удобней, правда? Если другим стало удобней, Алмаз был только рад. А коль скоро все остались довольны, значит, перемена была благая.