— Наверно, сложно оценивать сказки?
— Вовсе нет! Любая сказка сама подсказывает, что о ней думать. Мистеру Реймонду не нужно, чтобы я сказал, умная она или нет, а только как она мне понравилась и почему. Я ведь не умею отличить умное от глупого, зато всегда знаю, нравится мне книжка или нет.
— А почему она тебе понравилась, тоже можешь объяснить?
— Нет, часто совсем не могу. Но иногда получается. Я всегда знаю, просто не всегда могу объяснить. Мистер Реймонд пишет сказки и пробует их на мне. Мама так же делает с вареньем. Она уже столько варенья наварила с тех пор, как мы сюда приехали! Каждый раз она просит меня попробовать, как у неё вышло. И по моему лицу точно определяет, хорошее получилось варенье или нет.
Тут я заметил, что к нам приближаются ещё двое ребятишек: симпатичная девчушка и бледный застенчивый мальчик, сильно хромавший на одну ногу. Я отошёл в сторону посмотреть, что произойдёт дальше, потому что дети выглядели довольно испуганно. После нескольких торопливых слов они вместе ушли, а я продолжил свой путь к дому, где меня тепло приняли мистер и миссис Реймонд. От них я узнал об Алмазе побольше и позже по дороге домой необыкновенно обрадовался, увидев его сидящим на прежнем месте.
— Алмаз, а что хотели тот мальчик с девочкой? — спросил я.
— Они увидели какое-то существо и испугались.
— И пришли тебе об этом рассказать?
— Из-за него они не могли достать воды из колодца и позвали меня.
— Но они же старше тебя.
— Да, но они его боялись.
— А ты нет?
— Нет.
— Отчего же?
— Я ведь дурачок. Меня ничто не пугает.
Я тут же вспомнил, что раньше этим словом называли добрых и бесхитростных людей.
— А что это было за существо? — спросил я.
— Вроде ангела, крошечного ангела. С вытянутым тельцем и большими крыльями. Он быстро-быстро ими махал, и вокруг него образовалось лёгкое облако. Он летал взад и вперёд в колодце, иногда останавливался посередине, словно охранял воду, а от его крыльев колодец точно заволокло туманом.
— И как ты его прогнал?
— Я его не прогонял. Кто бы это ни был, колодец нужен, чтобы оттуда брать воду. Так что я взял кувшин и достал воды.
— А что существо?
— Так и летало внутри.
— Оно ничего тебе не сделало?
— Нет. Почему оно должно было мне что-то сделать? Я ведь не сделал ему ничего плохого.
— А что сказали твои друзья?
— Они сказали: «Спасибо, Алмаз. Какой ты у нас славный дурачок!»
— Ты на них не рассердился?
— Нет! Почему я должен был сердиться? Я бы обрадовался, если бы они со мной немножко поиграли, но они больше любят гулять вдвоём, когда заканчивают свои дела. А на меня совсем не обращают внимания. Но я не обижаюсь. Зато другие со мной очень приветливы и никуда не убегают. Только они все заняты своими делами, и им часто не до меня.
— Тебе не бывает одиноко?
— Нет, что вы! Когда я никому не нужен, я забираюсь в своё гнёздышко и смотрю наверх на небо — ему всегда есть до меня дело, и оно всегда меня замечает.
— А где твоё гнездо?
Он поднялся и со словами: «Пойдёмте, я покажу» завёл меня за дерево. К одной из нижних веток была привязана верёвочная лестница. Мальчик забрался по ней на сук, потом полез дальше и исчез среди листвы. Спустя какое-то время я услышал наверху его голос:
— Я у себя в гнёздышке, — сказал он.
— Я тебя не вижу, — сказал я.
— Я вас тоже, но зато я вижу, как на небе выглянула первая звезда. Вот бы подняться на небо. Как вы думаете, я когда-нибудь смогу?
— Думаю, сможешь. Расскажи ещё, что ты видишь.
— Больше ничего, только листья, да огромное небо надо мной. Оно чуть качается. А подо мною лежит вся земля. Вон вышла ещё одна звезда! Ветер похож на поцелуи величественной дамы. Когда я сюда забираюсь, я словно снова в объятиях Царицы Северного Ветра.
Так я впервые услышал о Царице.
Весь вид и поведение ребёнка, преисполненного тихой мудрости, но готового согласиться с нелестным для себя суждением окружающих, покорили мое сердце, и я проникся к мальчику самой искренней симпатией. Мне казалось, что маленький Алмаз знает тайну бытия, и, возможно, он сам был тем, за кого с готовностью принял какую-то тварь — ангелом Божьим, которому предстоит сказать или сделать нечто особое. У меня возникло чувство необыкновенного благоговения, и пожелав мальчику спокойной ночи, я оставил его в своём гнёздышке.
С тех пор я часто видел мальчика и завоевал его доверие настолько, что он рассказал мне всё то, чем я успел поделиться с вами. Я не стану ничего объяснять. Предоставлю философски настроенным читателям сделать это самим, кто как может. Проще всего решить, как Нэнни и Джим, что Алмаз был немножко тронутым. Зато мистер Реймонд разделял мое мнение о мальчике, а миссис Реймонд призналась, что часто звонит ему в колокольчик просто затем, чтобы ещё раз увидеть это спокойное и миловидное лицо и голубые глаза, созданные скорее на радость другим, чем своему обладателю.