- Не знаю, насколько тебя это обрадует. Здесь твой друг Инклер.
- О нет, только не это.
- А вот и да. Герт Инклер. Родился в тысяча девятьсот тринадцатом году, умер в тысяча девятьсот... Погоди-ка! - Она протерла рукой розовато-серый камень,- Умер в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом. Не такой уж и старый.
- Вот до чего доводят пешие прогулки вокруг света. Черт! Я был уверен, что мы сделали великое открытие. Персонаж Маршалла Франса, не мелькавший ни в одной из его книг. А оказывается, это просто какой-то жмурик с местного кладбища.
- Когда ты так говоришь, то похож на Хамфри Богарта{53}. "Жмурик с местного кладбища".
- Саксони, я ни под кого не подделываюсь. Извини за неоригинальность. Не все же мы такие творческие личности.
- Да успокойся, Томас. Иногда ты лезешь в бутылку, только чтобы посмотреть, заглочу ли я приманку.
- Смешанная метафора. - Я отряхнул о брюки испачканные землей ладони.
- Ах, извините, господин учитель английского. Мы вяло обменивались колкостями, пока Саксони не замерла, увидев что-то у меня за спиной. И не просто замерла, а оцепенела - ну вылитая ледяная скульптура.
- Милое местечко для пикника.
Я понял, кто это.
- Привет, Анна.
Теперь на ней была белая футболка, новенькие хлопчатые штаны цвета хаки и те же потрепанные кеды: милашка, да и только.
- Чем это вы тут занимаетесь?
Как она узнала, что мы здесь? Случайность? Насколько я знал, единственный, кто нас видел,- священник, и это было всего несколько минут назад. Даже если он позвонил ей, как она добралась так быстро? На ракете?
- Да так, кое-какими изысканиями. Томас догадался, откуда ваш отец брал имена персонажей для "Анны на крыльях ночи", и привел меня показать.
Моя голова провернулась на шее, как у Линды Блэр в "Экзорцисте"{54}. Это я догадался?
- И вы удивлены?
- Удивлены? Ах, этому? Да. То есть нет. М-м-м, то есть да, пожалуй. - Я пытался понять, зачем Саксони врет. Хочет в наилучшем свете выставить меня перед хладнокровными очами Анны?
- И кого вы навещаете? Герта Инклера? Папа же так нигде его и не использовал.
- Да, мы знаем. Человек, обошедший весь мир. Он действительно это сделал?
Улыбка сползла с ее лица. И в щелочках сузившихся глаз сверкнула такая злоба!..
- Где вы про это слышали?
- "Железнодорожные станции Америки".
От моего ответа она не просияла, отнюдь. Мне вспомнилось, как она вела себя с Ричардом Ли несколько дней назад в лесу. Но сейчас это был не адский гнев, описанный Дэвидом Луисом, а скорее леденящая злоба.
- Местная библиотекарша дала мне книгу, которую любил читать ваш отец. Про железнодорожные станции Америки. Когда я листал ее, то обнаружил на полях его пометки с описанием Инклера. Если хотите взглянуть, она у меня дома.
- Я смотрю, вы уже рьяно взялись за дело. А что, если я не санкционирую биографию?
Она взглянула мне прямо в лицо, затем через мое плечо стрельнула глазами в Саксони.
- Если вы не собирались давать разрешение, почему же были так любезны с нами все это время? Дэвид Луис описывал вас как чудовище.
Милая Саксони! Тактичная, чуткая, всегда находит в нужное время нужный комплимент. Прирожденный дипломат.
Меня подмывало закрыть голову руками, уберечься от битвы титанов которая, как это ни удивительно, так и не разгорелась. Анна шмыгнула носом, сунула руки в карманы и закивала, словно китайский болванчик. Вверх - вниз, вверх - вниз...
- Вы правы, Саксони. Есть у меня такая слабость - людей поддразнить. Я хотела посмотреть, на сколько вас хватит. Когда же вы устанете наконец от моих маленьких хитростей и попросите разрешения открытым текстом.
- Ну хорошо. Так можно? - Мне хотелось, чтобы вопрос звучал твердо, убежденно, но он выполз из горла так, словно боится дневного света.
- Да, можно. Хотите писать книгу - пожалуйста. Я помогу вам всем, чем сумею, если вы не слишком рассердились на меня. Уверена, что смогу вам кое-чем помочь.
Меня захлестнуло торжество, и я обернулся к Саксони увидеть ее реакцию. Она улыбнулась, подобрала белый камешек и бросила мне в коленку.
- Ну, мисс Лихачка?
- Что "ну"? - Она повторила бросок.
- Ну, полагаю, дело улажено.
Я снова взял ее за руку. Она сжала мою ладонь и улыбнулась. Потом улыбнулась Анне. Дочь Франса стояла во всей своей обворожительности, но этот момент существовал для Саксони и для меня, и хотелось, чтобы Саксони знала, как я рад происшедшему и тому, что она здесь со мной.
Глава 8
- Осторожнее! Тут на ступеньках шею можно сломать. Одно из любимых несдержанных обещаний отца - когда-нибудь починить эту лестницу. У Анны был фонарик, но она шла впереди Саксони, а та - передо мной. В результате я видел лишь слабые желтые отсветы, мелькавшие вокруг да около их ног юркими змейками.
- Почему во всех подвалах пахнет одинаково? - Я оступился и машинально оперся о стену. Та была сырой и крошилась. Мне вспомнился запах в лесном домике Ли.
- Как пахнет?
- Душок - ну точно в раздевалке, когда вся команда наплещется в душе.
- Нет, это чистый запах. В подвалах пахнет таинственно и скрытно.
- Таинственно? Как что-то может пахнуть таинственно?
- Ну уж по крайней мере раздевалкой здесь точно не пахнет!
- Погодите, вот и выключатель.
Щелчок - и большую квадратную комнату залил желтый, оттенка мочи, свет.
- Томас, береги голову, потолок тут низкий.
Пригнувшись, я осмотрел подвал. В углу маячила по-казарменному темно-зеленая печь. Стены - грубо и неровно оштукатурены. Пол - такой грязный, что еще чуть-чуть, и его можно было бы назвать земляным. Помещение пустовало, не считая связок старых журналов. "Маскарад", "Диадема", "Кругозор", "Сцена", "Джентри" - я никогда о таких не слышал.
- Чем ваш отец тут занимался?
- Потерпите минуточку, сейчас покажу. Идемте дальше.
Когда она сдвинулась с места, я наконец заметил дверной проем, очевидно, ведущий в другую комнату. Щелчок выключателя, и мы вошли следом.
Там висела классная доска, примерно три на шесть футов, и сбоку коробочка для мела, полная новеньких белых мелков. Я сразу почувствовал себя как дома, с трудом удержался от того, чтобы подойти к доске и расписать схему предложения.