- Вот здесь начинались все его книги. - Анна взяла мелок и стала рассеянно чиркать посреди доски. Довольно небрежный, без особого сходства, портрет Снупи из комикса "Пинатс"{55}.
- Но вы, кажется, говорили, что он работал наверху?
- Да, но только после того, как набросает всех персонажей здесь на доске.
- И так для каждой книги?
- Да. Он пропадал тут целыми днями, создавая свой следующий мир.
- Как? Каким образом?
- Он говорил, что всегда отталкивался от главного персонажа, намечал его заранее. Для "Страны смеха" это была Королева Масляная, мать Ричарда Ли. Ее имя он писал в самом верху доски и ниже начинал перечислять остальных.
- Имена реальных людей или вымышленные?
- Реальных людей. Он говорил, что если сначала подумает о реальных людях, то те их черты, которые нужно использовать, сами приходят на ум.
Она вывела на доске "Дороти Ли", а ниже "Томас Эбби", и вправо от обоих имен прочертила стрелки. Затем рядом с первым именем написала "Королева Масляная", а рядом с моим - "Биограф отца". Ее почерк не имел ничего общего с отцовским - он был неровный и неаккуратный; в моей практике такие встречаются через сочинение, и при проверке я не премину высказать свое "фе".
Под строчкой "Томас Эбби - Биограф отца" Анна вывела: "Знаменитый отец, учитель английского, умный, неуверенный, многообещающий, сила?".
Я нахмурился.
- Что еще за "сила?"?
Она отмахнулась от вопроса:
- Подождите. Я делаю так, как делал отец. Если он чего-нибудь точно не знал или не был уверен, станет ли использовать, то помечал вопросом.
- А прочие эпитеты - это тоже обо мне? Неуверенный, многообещающий...
- На месте отца я бы написала, как я вас ощущаю и какие ваши качества кажутся мне достаточно интересными, чтобы использовать в книге. Это же просто мои впечатления. Вы ведь не сердитесь?
- Кто, я? Не-е-ет. Вовсе нет. Не-е-ет. Ни...
- Ну хватит, Томас, мы уже поняли.
- Не-е-ет. Не...
- Томас!
Анна взглянула на Саксони. Пожалуй, она мне не поверила.
- Он что, действительно рассердился?
- Ну что вы. Наверно, его просто задело "неуверенный" - и насчет знаменитого отца.
- Не забывайте только, что я - это я, а не мой отец. Если бы он захотел вас использовать, то мог бы увидеть в вас что-то совсем другое.
- Серьезно, Анна, мне кажется, это было бы хорошим началом для биографии. В прологе я бы просто описал, как ваш отец спускается по этим скрипучим ступеням, включает свет и начинает работать над одной из своих книг - рисует на доске такую вот схему. То есть все первые несколько страниц будут началом и его книги, и моей. Что скажете?
Она впервые положила мел и ладонью стерла Снупи.
- Мне это не нравится.
- А мне кажется, это прекрасная мысль.
Не знаю уж, действительно Саксони так понравилась моя идея, или ей просто хотелось повздорить с Анной.
- Но вам, Анна, она не нравится.
Анна отвернулась от доски и отряхнула руки одна об другую.
- На самом деле вы еще ничего не знаете, Томас, а уже пытаетесь умничать, прикидываете, как бы эдак по-заковыристей...
- Я не пытался умничать, Анна. Мне честно показалось, что...
- Дайте мне договорить. Если я позволю вам написать книгу, вы должны сделать это со всем тщанием, на какое способны. Знаете, сколько я прочла ужасных биографий, когда герой предстает абсолютно плоским, безжизненным, скучным?.. Вы не представляете, Томас, как это важно, чтобы книга получилась хорошо. Я уверена, мой отец достаточно много значит для вас, чтобы вы сами хотели сделать все как следует, так что всякое умничанье тут неуместно. Все это умничанье, упрощения, абзацы, начинающиеся с "Двадцать лет спустя...". Ничего такого не должно быть. Ваша книга должна вмещать все, иначе она не...
Ее тирада была такой безумной и прочувствованной, что, когда Анна замолкла на полуслове, это застало меня врасплох.
Я сглотнул:
- Анна?..
- Что?
Но тут вмешалась Саксони:
- Анна, вы действительно хотите, чтобы Томас написал эту книгу? Вы действительно в этом уверены?
- Да, теперь уверена. Категорически.
Я набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул в надежде, что это разрядит витавшее в воздухе напряжение, готовое достичь термоядерной отметки.
Саксони подошла к доске, взяла мел и начала рисовать картинку рядом с нашими -миссис Ли и моим - именами. Я знал, что она мастер рисовать, я видел наброски к ее куклам, но на этот раз она превзошла саму себя.
Мы с Королевой Масляной (очень похожая, в несколько уверенных штрихов, копия знаменитой иллюстрации Ван-Уолта) стоим у могилы Маршалла Франса. Над нами Франс - он смотрит вниз с облака и, как кукловод, дергает за привязанные к нам ниточки. Изображено было очень здорово, но в свете всего, сказанного Анной, картинка вызывала тревожное ощущение.
- Не вижу что-то я никакой категорической уверенности. - Саксони закончила рисунок и положила мел обратно в коробочку.
- Значит, не видите? - тихо проговорила Анна, пристально глядя на Саксони.
- Да, не вижу. По-моему, авторская интерпретация - главное в любой биографии. Это не должно быть простое перечисление фактов: он сделал то, он сделал это.
- Разве я говорила что-то подобное? - Голос Анны утратил былой накал и звучал... приятно удивленным.
- Нет, но вы прозрачно намекнули, что хотите контролировать все от начала до конца. У меня уже сложилось отчетливое впечатление: вы хотите от Томаса, чтобы он написал вашу версию жизни Маршалла Франса, а не свою.
- Постой, Сакс...
- Нет, это ты постой, Томас. Знаешь ведь, что я права.
- Разве я возражал?
- Нет, но собирался. - Она облизала губы и потерла нос. Когда она сердилась, у нее всегда чесался нос.
- Саксони, а вам не кажется, что это довольно неучтиво с вашей стороны - при том, кто я такая, и сколь многим рискую в этом деле? Да, конечно, я предубеждена. Я действительно думаю, что книга должна быть написана определенным образом...
- Что я тебе говорила? - Саксони взглянула на меня и горестно покачала головой.
- Я не это имела в виду. Не искажайте мои слова.
Обе они скрестили - сцепили - руки на груди.
- Эй, милые дамы, остыньте! Я еще ни одной страницы не начал, а вы уже в полной боеготовности. - Ни та ни другая не повернулась ко мне, но слушали обе. - Анна, вы хотите, чтобы в книге было абсолютно все, так? И я хочу того же. Сакс, ты хочешь, чтобы я писал ее по-своему. И я хочу того же. Так кто-нибудь скажет мне, в чем вообще проблема, а? Где она?