- Но, Анна, почему для всех было так важно, смеялся ли мальчик? К чему это?
- Потому что он должен был умереть в тот день, и все это знали. Он должен был быть веселым и счастливым до того самого момента, когда его собьет. Но дело в том, что за рулем грузовика оказался не тот человек. Потому Джо Джордан и все остальные так разволновались. Мальчик не смеялся, и его сбил не тот человек.
Пока все шло по плану Франса, Анна и галенцы почти не имели контактов с внешним миром. Изредка кто-нибудь ездил в соседний городок за покупками или в кино, да в галенские магазины постоянно завозили товар грузовики из Сент-Луиса или Канзас-Сити - но, собственно, и всё. Для виду в городке существовало агентство по торговле недвижимостью, но на продажу предлагались только дома в других городах. Все, что не принадлежало местным жителям, являлось муниципальной собственностью, и продавать было нечего. Сдавать внаем - тоже нечего.
- А как же миссис Флетчер? Как же...
- После смерти отца ты и Саксони - первые, кто задерживается в Галене.
- Значит, вот почему тогда, в первый день, она так упорно не возражала, что мы не женаты! Раз десять повторила, что ее подобные вещи не волнуют. Это ты все подстроила, да, Анна? Это все было частью грандиозного плана!
Анна кивнула:
- Когда я услышала от Дэвида Луиса, что вы приедете, я позвонила Гузи Флетчер и велела ей переселиться на второй этаж, дом-то большой. А потом послала жить к ней Нагеля.
- А я-то думал, она сдает квартиру ради денег!
- Гузи - очень хорошая актриса.
- Она действительно была в сумасшедшем доме?
- Нет.
- Нет - и все? Ничего не добавишь?
- Томас, ну как она могла быть в сумасшедшем доме, если она одно из отцовских творений? Ты сможешь все узнать, как только начнешь читать дневники.
Я оказался прав насчет биографа из Принстона, когда говорил, что он приехал не в то место и не в то время. Гален ревностно хранил свою тайну, и никто этому парню не собирался ничего рассказывать. По словам Анны, он пробыл несколько недель, рвал и метал, а потом сгинул в направлении Калифорнии, где, как говорил, собирался работать над академической биографией Р. Крамба{91}.
Но потом началось. В последние два года в Галене все пошло наперекосяк. Один человек, который должен был дожить до девяноста лет и мирно умереть во сне, был убит током, когда проходил под линией электропередачи и на него упал провод. Ему было сорок семь. Один ребенок, который должен был обожать кукурузу, смотреть на нее не мог без тошноты. Женщина, превращенная в бультерьера, вдруг принесла помет из девяти щенят. Ни с кем из собак такого раньше не случалось - ни одна и не должна была щениться.
Засунув под мышки озябшие руки, я в энный раз зевнул:
- И что пошло не так?
Анна держала в руках пустую чашку, постукивая по ней ногтем.
- Отцовские силы начали слабеть. Выдыхаться. В одной из своих тетрадей он писал о такой возможности. Потом сам прочтешь, но в двух словах я тебе расскажу прямо сейчас. Он говорил, что после его смерти могут произойти две вещи. Одна - что все им созданное может тут же исчезнуть.
- Эту часть я читал. - Я по-прежнему держал в руке тетрадь и продемонстрировал ее Анне.
- Да. А вторая возможность - что все будет в порядке, поскольку он наполнил их такой... - Она сжала губы и на мгновение задумалась. - Он наполнил их таким жизненным духом, что они смогут существовать даже после его смерти.
- Так ведь и произошло. Верно?
- Да, Томас, так все и было до позапрошлого года. До тех пор все шло идеально. Но вдруг события пошли не так - о некоторых я тебе рассказала. Но отец предвидел и такую возможность. Он написал об этом все в той же тетради, которая у тебя.
- Просто расскажи мне, Анна. Я сейчас не в настроении читать.
- Ладно. - Она поглядела на чашку, словно не понимая, как та оказалась у нее в руках, поставила на кофейный столик и резко отодвинула от себя. Отец был убежден, что раз он сумел создать население Галена, то, если умрет, кто-нибудь где-нибудь сумеет воссоздать и его.
- Что?- По моей спине пробежали уже не мурашки, а ледяные ящерки.
- Да, он верил, что его биограф... - Она замолкла и приподняла брови, глядя на меня, его биографа. - Если его биограф будет достаточно хорош и правильно напишет историю его жизни, то сможет воскресить отца.
- Анна, господи Иисусе, ты говоришь, что это я? Ну, ты сравнила скипидар с яичницей! То есть Божий дар с яичницей! Твой отец был... был... не знаю. Богом. А я?
- Томас, ты знаешь, почему я позволила тебе так далеко зайти?
- Даже не знаю, хочу ли я знать. Ладно, ладно, почему?
- Потому что ты обладаешь первейшим, по отцовскому мнению, необходимым качеством - ты одержим Маршаллом Франсом. Ты вечно твердишь, как важны для тебя его книги. Его творчество для тебя почти так же важно, как для всех нас.
- Ой, Анна, брось! Это не одно и то же.
- Постой Томас. - Она вскинула руку, словно регулировщик. - Ты этого не знаешь, но с тех пор как ты написал первую главу, все в Галене пошло по-прежнему. Все написанное в дневниках стало опять сбываться. Всё - а смерть Нагеля была просто последней по времени.
Я посмотрел на нее и уже открыл рот, но сказать было нечего. Только что меня наградили самым безумным комплиментом в жизни. Моя душа застряла в лифте где-то на полпути между блевотным страхом и тотальной эйфорией. Боже, а что, если Анна права?
Глава 7
Мы продолжали работать, но теперь Саксони полностью устранилась от биографии. Она вырезала трех марионеток или же читала "Змей Уроборос" Эддисона{92}.
Я по-прежнему ходил к Анне, но только днем, и задерживался там не дольше, чем до полшестого. Потом собирал свой коричневый портфельчик и бред домой.
Но самая мучительная проблема - я никак не мог решить, выкладывать ли Саксони все начистоту о Франсе и Галене. Иногда мне становилось невыносимо держать это в себе, скрывать от нее. Но я знавал людей, угодивших в психушку за куда более безобидные чудачества, так что предпочитал дождаться какого-нибудь развития событий, прежде чем трепать языком.
Над городом пронеслась пурга и припорошила все толстым белым слоем. Как-то днем я вышел прогуляться и увидел трех кошек, игравших в чехарду на чьем-то неогороженном участке. Они веселились настолько самозабвенно, что я остановился посмотреть. Через пару минут одна из них заметила меня и замерла как вкопанная. Все трое повернулись ко мне, и я машинально помахал им. Едва слышным шепотом над снежной белизной разнеслось их мяуканье. Лишь через несколько секунд до меня дошло, что это они так здороваются.