Найда злобно рычала на охранника сквозь сетку вольера, а потом и вовсе завыла, когда он на ее глазах стал топить двух пятнистых щенков в ведре. Но сделать, увы, она ничего не могла. Только через пару недель она как-то выбрала момент и вцепилась ему в ногу, за что была посажена на цепь до конца своей службы здесь. Щенки к тому времени уже подросли, и одного - черного, действительно забрали, а рыжего забирать передумали, и он остался при матери, которая попала в опалу. Вскоре Найду увезли куда-то, и на "центральных складах" остались лишь две собаки: рыжий щенок, которого назвали Диком, и сторожевая овчарка Джессика. Маленький Дик бегал за ней, ища замену матери, но она рычала и гнала его прочь, впрочем, не кусая. Дик стал все чаще пролезать под воротами и выходить в большой мир, но мир был не очень к нему дружелюбен. Один раз его чуть не задавила машина, а пару раз едва не загрызли собаки, жившие на соседних базах. И только когда он немного подрос (а рос он очень быстро - благодаря материнским генам, а также тому, что работники склада не жалели для него объедков!), собаки распознали в нем крупную породу, и отстали. Этому, по всей видимости, способствовало и мудрое изречение кобеля Фантика, который однажды выдал почти философскую фразу:
"Бойся обидеть щенка неизвестной породы - из него может вырасти потом такое чудовище, что лучше бы тебе сразу кинуться под машину!". Конечно, вслух все только посмеялись, но про себя подумали: "А вдруг Фантик прав? Он вообще-то редко ошибается!". Не внял его совету только один придурастый пес по кличке Сучок, за что впоследствии и пострадал: однажды годовалый Дик оторвал ему полхвоста, после чего Сучок и вовсе куда-то пропал.
***
Итак, на момент нашего первого знакомства, Дику было уже пять (или шесть?) лет. Это был огромный рыжий зверь, породой очень похожий на мать, но что-то было и от отца - по крайней мере, рыжая шерсть и смекалка точно были от Ханурика. Был он вполне добродушным, но спуску псам не давал, хотя драться с ним после приснопамятного случая с Сучком уже никто не желал (а с тех пор Дик еще больше вырос и озверел - в хорошем смысле озверел!). Разве что стая Рыжих Псов не признавала его авторитета, но об этом расскажу позже.
Джессика на складах давно не работала, так как должность собаки-охранника администрация упразднила. Неформально числились только Дик и еще один кабель - Цыган, который пару лет назад приблудился на склады щенком, и которого Аркаша из жалости прикормил и оставил. Денег на кормежку собак, естественно, никто охранникам не давал, но трое из четверых кормили их по своей доброй воле - все же с собаками нести службу было как-то спокойнее и веселее, особенно по ночам: мало ли какой дурак в пьяной задумчивости перелезет ночью через ворота?! И хотя такая опасность была из разряда гипотетических, но, как сказал на это Витальке дед Сей Сеич (Сергей Алексеевич, соответственно), самый старый из охранников: "А пес его знаить, "гипотитисиськи" или не "гипотитисиськи"! Вот залезить к тебе ночью какой-нибудь м...к - будешь тогда умничать!". Сразу оговорюсь, чтобы не было недоразумений: охранник, убивший Ханурика и двух его щенков, на складах к тому времени уже не работал. Но о его кровожадности и изобретательности до сих пор ходят страшилки в среде окрестных собак.
Теперь пришел черед рассказать о Цыгане. Если говорить в человеческих терминах - он был долбанутым на всю голову. Эта же метафора и в натуральном своем понятии, скорее всего, объясняла его характер: в детстве, месяца в три отроду, он попал под машину. Он выжил, но передняя левая лапа была сломана, а голова, вероятно, сильно ушиблена об асфальт. А поскольку в тот период он бродяжничал, то ему, в поисках пищи, волей-неволей пришлось передвигаться со сломанной плечевой костью. В результате, лапа срослась неправильно: от самого плеча она шла немного вбок и вперед, и от этого он казался горбатым, но только горбатым не как обычно, а вбок. И двигался он тоже немного боком, словно автомобиль, у которого задняя ось была смещена вбок относительно передней, что часто бывает у нас вследствие криворуко-скоротечного ремонта. Характер его, видимо, также пострадал от аварии: он был замкнут, неразговорчив, зол на весь мир, непредсказуем, хотя и осторожен, и при всем при этом труслив. Прибился он на склады в день Аркашиной смены, и это стало еще одной странностью, поскольку Аркаша не особо ладил с собаками. Но что-то в нем, видимо, шевельнулось, когда полугодовалый Цыган (тогда еще безымянный) заполз под ворота на территорию, спасаясь от своры собак. Он был абсолютно черным, с черными блестящими глазами, которые затравленно и дико смотрели на охранника, вышедшего из домика на шум и гам. Как рассказывал потом Аркаша, когда он подошел к щенку, тот прижался к забору и злобно зарычал, а потом вдруг заскулил и упал мордой на лапы: видимо у него совсем не было сил, даже на злобу, а может, это был такой хитрый ход - от отчаяния и страха. Аркаша подошел ближе, присел на корточки и осторожно погладил щенка, который в страхе прижал уши и закрыл глаза. И это был единственный раз, когда Цыган позволил человеку прикоснуться к себе! Вот показательный случай: месяца через три, когда Цыган уже прижился на складах и стал своим, во время позднего ужина острая рыбная кость глубоко воткнулась ему в верхнее нёбо. Сам он ее вытащить не мог, и никого из охранников во все последующие дни к себе не подпустил, даже Аркашу, к которому с детства испытывал что-то вроде симпатии. И только на третий день, измаявшись от голода и боли, он согласился на уговоры Дика и разрешил таки ему зубами залезть к себе в пасть: с четвертой попытки Дику удалось вытащить злополучную кость. Кстати, дружба между ним и Диком наладилась не сразу, а в первый день Цыгану просто повезло, что Дика не оказалось на территории: он был страшно занят, обхаживая Рыжую Цыпочку - красотку с нагловатой лисьей мордой, обитавшую на рыбной базе по соседству. А когда он вернулся, Цыган предусмотрительно залез в пустотелую бетонную опору, которая на первое время стала его домом: размеры Дика не позволяли ему добраться до нового жильца и выкурить его вон со своей территории. Оттуда Цыган вылезал только тогда, когда Дик уходил со складов. А ночью он тихонько пробирался к домику охранников: там, у крыльца, в большой чугунной миске вечно лежали хлебные и булочные сухари, которые зажравшийся Дик почти не употреблял в пищу. И теперь у сорок и воробьев появился серьезный конкурент.
***
К моменту начала нашего рассказа Цыгану было уже два года, Дику, соответственно, пять (или семь?), и к их компании только что присоединилась маленькая серая сучка Муха. Она стремительно влетела в их одинокую кобелиную жизнь: так же, как в свое время и Цыгана, ее загнали под ворота "центральных складов" агрессивно настроенные собаки. На этот раз обидчиками были Рыжие Псы - враждебная группировка с соседней продовольственной базы, которую все называли в одно слово - Рыжиепсы, словно бы идентифицируя их как одно грозное существо. Эта стая, состоящая из пяти больших, длинноногих собак одного помета, чем-то напоминавших лис-переростков, стала в последнее время головной болью не только для Дика с Цыганом, но и для всех собак, обитавших в Промзоне. Постепенно они забирали власть в свои рыжие лапы. О, как жалел теперь Дик, что в свое время водил любовные шашни с Рыжей Цыпочкой! Теперь его же потомство частенько гоняло своего неуважаемого папашу от подворотни к подворотне. Наглые, неблагодарные твари!