– И когда вы только напьетесь! Ни одного нормального мужика…
Еще одна боль добавила стыда. И эта приняла его за алкаша. Неужели он так плохо выглядит? Эх, женщины, знали бы вы, кто я такой на деле, да посмотрели на меня в моей собольей шапке, кожаной дубленке, с сотенной пачкой в руках! Возможно, тогда сказали бы по-другому. Только вот где теперь все это? Опять тяжело вздохнув, он медленно побрел назад, к дому брата.
Впереди, под фонарем, оживление. Двери джипа распахнуты, четверо парней затягивают в машину тех двух особ, с которыми Анатолий столкнулся в дверях магазина. Парни навеселе, насмехаясь, грубо обращаются с девушками:
– Да ты что, кобыла? Поехали, покатаемся! Все будет нормально! Еще и бабок срубишь!
Представительницы слабого пола вырываются, отталкивают парней, стараясь избежать неприятностей:
– Не трогай, отпусти! Что, не понятно? Руки убери!
Один из компании парней, самый видный, развязный детина, без шапки, в модном свитере, возможно, старший, командует:
– Да ладно, пацаны, что с ними базарить? Закидывай их в тачку, там разберемся!
Анатолий замедлил шаг, внутренний голос отрезвил: «Не мое дело, без меня разберутся». А совесть, как чистое небо: «Увезут девчонок – обесчестят! Что ты? Иди, заступись!»
Он направился к ним. Отчаянные голоса девушек просят о помощи, вокруг, как назло, нет людей. Парни в предвкушении: еще немного – и закинут жертв в машину.
Анатолий подошел вплотную, встал рядом, и куда только исчезла злость на женский пол: забыл клофелинщицу Лену, и то, что несколько минут назад эти две дамы посмеялись над ним. Надо вступиться! А у самого в голове звенит колокол: «Сейчас вчетвером намнут бока!»
– Мужики, хватит, пошутили и будя! – негромко, но уверенно осадил приставал Анатолий.
Казалось, его и не слышали. Парни продолжали донимать девчат, вот еще несколько мгновений – и посадят в джип. Старший крепыш заломил черноглазой руки, другой ухватил за грудь, хохочет. Еще двое подталкивают подругу к двери. И только четвертый, как будто не расслышав, повернулся, посмотрел на него обкуренным взглядом:
– Проходи, дядя, мимо! Давно в «дыню» не получал?
Анатолий не уступал:
– Что, непонятно, они не хотят ехать с вами! Ищите других, для вас это не проблема…
Теперь внимание на него обратили все: это что за Робин Гуд? И на лице каждого из присутствующих отразилось нескрываемое удивление. Четвертый детина развел руки, пошел на него:
– Ты че, мужик, опух? Я же тебе сказал, проходи, тебя никто не трогает!
– Как я могу пройти мимо, если вы к ним пристаете?
– Тебе-то что? Просто поговорим с курицами и отпустим. Они сами этого хотят, правда, девчонки?
Девчонки не ответили. Черноглазая, согнувшись к земле, стонала от боли в заломленной руке. Ее подруга, обреченно залезая в машину, молчала. Зато парни, что заталкивали вторую девушку, отвлеклись от своей жертвы, успокоились, переключились на нарастающий конфликт:
– Штатив, че за проблемы? Помочь, что ли?
Первый парень, заломивший черноглазой ладонь, тоже отвлекся на них, бросил совет:
– Штатив! Возьми балалайку, вытряхни из коробки мозги! Видишь, человек просит!
– Да ниче, мы и так печень на отбивные пустим! – приближаясь еще ближе, через плечо ответил силач.
Еще двое закрыли дверь за плакавшей девушкой, сделали по два шага в их сторону, принялись наблюдать. Толик понял: ситуация далеко не в его пользу, может, пока не поздно, убежать? Но как же девушки?
Неожиданно для всех черноглазая выкрутилась змеей, замахнулась свободной рукой и снизу, коротко, но сильно ударила крепыша сумочкой в лицо. Тот охнул, закрыл лицо ладонями, согнулся. Не раздумывая, девушка замахнулась еще раз и повторно двинула обидчика по шее. Крепыш не удержался, подломился в коленях, заскрипел зубами:
– Ах ты… тварь!
Но воительница уже не слышала его слов. Удивительно быстро, набрав скорость орловского рысака, побежала в темноту вдоль гаражей.
Крепыш стоял на коленях. Парни участливо наклонились над ним:
– Ты че, Валет?
– Прикинь, кобыла, какими-то иголками в морду ткнула… Хорошо не в глаз, и не в ухо!
– Догнать? Притащить сучку?!
– Не надо, я сам. Куда побежала? Нормально, там гаражи, тупик. Сейчас я ее за космы приволоку, разлохматим по кругу…