-Халимар! По-моему, она уже достаточно наказана! Давай оставим ее в покое, - попросил Хома.
-Еще немного! Теперь она уже не скажет, что ей чего-то там было мало! Еще осталось самое интересное. Смотри и наслаждайся!
Перед Инной внезапно появилось блюдо с тортом. Торт был украшен кремом с ягодками. Спутник Инны как раз вернулся и сел на свое место. Что-то сказал девушке. Она глупо засмеялась и с разгону шмякнулась лицом прямо в торт. Затем подняла перепачканное кремом и ягодами лицо и громко отрыгнула. Так громко, что у бармена зазвенели бокалы. На девушку обернулись все посетители ресторана. Внезапно ей стало плохо, и ее лысый кавалер позвонил в «скорую».
-Халимар! – сказал Хома. – Мне кажется, торт – это было уже лишнее. Вполне хватило бы и отрыжки.
-Не волнуйся! С ней все будет в порядке. Сейчас ей промоют желудок. Эта процедура не совсем приятная, но абсолютно безвредная.
-Ты знаешь, мне даже есть расхотелось после такого зрелища! – сказал Хома.
-А ты съешь вот этот маленький кусочек, - Халимар положила своими дивными пальчиками кусочек мяса со своей тарелки в рот Хоме. – Может, у тебя снова появится аппетит.
Она оказалась права. Он забыл о бывшей подруге и ее верном спутнике, наслаждался хорошим вином, вкусной едой. А главное, ему было приятно общество Халимар, умной и веселой девушки, к тому же еще и красивой. Она угадывала все его желания.
-Ты читаешь мои мысли, Халимар, - шепнул ей Хома, когда они танцевали, прижавшись друг к другу.
-Конечно! – ответила девушка. – Я ведь джинн.
-Прекрасная Джин! Я люблю мою Джин! – повторял зачем-то Хома названия стихотворений шотландского поэта Роберта Бернса.
-Пойдем домой? – предложила Халимар.
-Пойдем, - согласился Хома.
Он подал знак официанту, что хочет рассчитаться.
Официант очень быстро подошел.
-Мы польщены, что такая важная особа почтила нас своим присутствием, - галантно поклонился он Халимар. – Сегодня ваш ужин – за счет нашего заведения. Желаем приятного отдыха в нашем городе! Заходите к нам еще! Вы не могли бы дать мне автограф? Моя племянница вас просто обожает!
-С удовольствием! – и Халимар поставила свою подпись на льняной салфетке, протянутой ей официантом.
На улице Хома спросил:
-А за кого он тебя принял?
-Не знаю! Наверное, за какую-то знаменитость, - предположила Халимар.
-Как тонко подмечено! А что же ты написала на салфетке?
-Правду! «От Халимар, творящей чудеса». А что? Что-то не так? Разве в моих словах есть хоть капелька вранья?
-Нет, ни капли! Мне очень понравился сегодняшний вечер, - сказал Хома.
-Если бы ты не жадничал, вечер мог бы понравиться тебе еще больше.
-Что ты имеешь в виду?
-Ты понимаешь! Если бы ты не боялся использовать одно из своих оставшихся двадцати восьми желаний!
-Кажется, они появились у меня! Я готов отдать все желания за…
-Стоп! – прервала Хому Халимар. – А вот этого делать не надо! Ты выпил много вина. И тебя куда-то занесло. Я хочу, чтобы эти слова ты сказал мне на абсолютно трезвую голову. Садись в туфлю, мой повелитель! Я отвезу тебя домой!
Дома Халимар снова стала крошечной, но не спешила возвращаться к себе в бутылку. Сославшись на недомогание, она улеглась возле лица Хомы. Щекотала ему губы своими крошечными ручками. А когда Хома захотел прижаться к ней ближе, она взвизгнула.
-Ой! Ты, колючее чудовище! Не смей больше прикасаться ко мне своей ужасной небритостью!
Спустилась с дивана и зашагала к своему зеленому флакону, который по-прежнему лежал на полу у комода.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ: НОЧНОЙ ПОЗОР
Было у Хомы одно увлечение, о котором не знал никто. Друзей у парня было мало, один приятель институтский да еще коллега по охранному агентству. И все. Но даже они не знали о странном хобби Хомы. Он любил рисовать! Не умел, но очень любил. Рисовал, как ребенок, деревья, домики и синих котов по соседству с обглоданными рыбьими скелетами. И как это Халимар узнала о его увлечении? «Хочешь, твои картины назовут гениальными?» Хотел, еще как хотел! Только без колдовства! И вот Хома в свои двадцать пять лет идет в детскую школу искусств.
Учительница живописи как-то странно посмотрела на него, когда он объяснил суть проблемы.
-Вы хотите научиться рисовать? А не поздновато ли в вашем возрасте? – спросила она.
-Учиться никогда не поздно, - выпалил Хома известную чуть ли не с пеленок фразу.
-Да, когда дело касается любого другого предмета. Но живопись! К нам дети приходят еще в дошкольном возрасте. И думаете, многие из них становятся художниками? Боюсь, я не смогу вас ничему научить.
Хома вернулся домой в очень плохом настроении. Он так долго решался кому-то открыться, а ему отказали. Можно сказать, подрезали крылья. Загубили мечту на корню. Убили в зародыше.
Халимар сама выпорхнула из бутылки. Села прямо на стол, когда Хома поставил на него тарелку с вермишелью быстрого приготовления.
-Давай ее проучим! – предложила она без предисловия.
-Кого? – удивился Хома.
Он уже привык к постоянному присутствию в его квартире Халимар, но иногда она появлялась так неожиданно!
-Учительницу, - объяснила Халимар.
-А ты уже все знаешь, - сказал Хома, совсем не удивившись.
-Конечно. И даже знаю, что она не права. Научиться живописи можно в любом возрасте. Хочешь, я сама буду тебя учить?
-Ты не понимаешь! Мне важно, чтобы я сам создавал свои картины, безо всякого колдовства.
-Ну, и создавай себе сам, безо всякого колдовства! А я буду тебя учить. Ты не знал, что я учитель живописи? Хочешь, я тебе диплом покажу, если ты мне не веришь?
И она достала из-под блузки свернутый в трубочку лист бумаги. Развернула и протянула Хоме. На листе черным по белому было написано; «Диплом выдан Халимар о том, что она является самым лучшим учителем живописи». На дипломе не было ни номера, ни даты, ни подписи, ни печати.
-Липовый твой дипломчик! За глупца меня держишь?
-Ну, липовый. Не прошло, и не надо. Но я научу тебя рисовать! Спорим на желание. Если ты научишься рисовать, ты должен будешь исполнить мое желание. А если не научишься, тогда твое желание исполню я. Идет?
-Хорошо. Я согласен. Как будто у меня есть выбор, - уныло согласился Хома.
-Выбор есть всегда! Выбери себе любимый цвет. Синий. Спорим, ты выберешь синий!
-Да, не трудно догадаться. У меня почти вся одежда синего цвета.
-Синий – это вечер, сумерки, загадочность. Синие коты – это сумеречно-вечерние загадочные коты. А что ты еще умеешь рисовать?
-Я люблю рисовать дома. Вернее, домики. Но я рисую их не лучше, чем это делают дети в детском саду.