-А лучше и не надо! Нарисуй такой примитивный, как будто увиденный детскими глазами, домик. Освети окна ярким электрическим светом. Поставь сверху дымоход или спутниковую антенну. А на крышу посади кота. Или еще лучше: парочку влюбленных котов. Пусть себе сидят, обнявшись, и любуются звездами. Все так просто и примитивно, а какой глубокий смысл!
-Да, - хмыкнул Хома, - очень глубокий смысл: влюбленные коты!
-А что еще имеет смысл, кроме любви?
-Я не стал бы так категорично утверждать! Есть вещи важнее, чем любовь, - уверенно сказал Хома.
-Назови хоть одну! – потребовала Халимар.
-Искусство, - уже не так уверенно сказал Хома после десятиминутного молчания.
-Искусство? Так бегом хватай кисть! Создавай! Твори!
Хома послушно взял кисть, обмакнул ее в фиолетовую краску и нарисовал … кота. Вернее, не совсем кота, а только схему. Как рисуют дети: картофелина, кружок, ушки, усики, ротик, лапки и хвост трубой.
-Ого! Ты делаешь успехи! А теперь сделай так, чтобы он у тебя сидел на крыше. Добавь ему подружку – и картина обретет смысл!
После трехчасовой возни и испорченных четырех листов, у Хомы получилась первая в его жизни картина. На крыше фиолетового дома с ярко освещенными электричеством окнами сидели, обнявшись, кот и кошка и любовались апельсиновой луной.
-Какая чудесная ночная картина! – воскликнула Халимар.
-Это не картина. Это мой позор. Ночной позор, - сказал Хома.
-Прекрасное название для картины! Теперь осталось создать еще дневной позор, сумеречный позор – и я пойду продавать твои картины. Они будут иметь грандиозный успех!
-Ты шутишь?
-Какие шутки? Есть вещи, о которых шутить нельзя. К таким вещам я отношу твои картины в первую очередь.
Хома усердно трудился, а Халимар служила ему музой. Она восхищалась его талантом, хвалила его работу, как могла. И уже почти ночью все три картины Хомы были готовы. Ярко-оранжевый дневной позор, синий – сумеречный и фиолетовый ночной. На всех трех картинах была все та же счастливая парочка котов и все та же гостеприимно приютившая их крыша многоэтажного дома со спутниковой антенной.
-А название корректное? Все-таки позор!
-Ну и что? Позор – это не ругательство. В одном родственном твоему родному языке слово позор означает «внимание, смотри». Или что-то в этом роде! Так что буквально это название может означать: «Обратите внимание на влюбленных котов днем, ночью и в сумерки!» Это же прекрасно! Это призыв к любви, милосердию и так далее, и тому подобное!
-По-моему, здорово ты придумала, Халимар.
-А я вообще гениальная девушка, - скромно согласилась Халимар. – Завтра же иду в горсад продавать твои картины!
-А мне даже как-то жаль с ними расставаться!
-Не бойся! Ты себе еще такие нарисуешь! – убедительно сказала муза.
На следующий день Халимар продавала картины в горсаду. Она сразу же заметила знакомого джинна. Он был с толстячком, а толстячок отошел от него, чтобы купить мороженое малышке.
-Что, добрячку служишь? – спросила Халимар знакомого джинна.
-Добрячку? – рассмеялся джин по имени Ибрагим. – Этот добрячок бросил жену, пятилетнюю дочь и ушел к другой женщине. Это он по воскресеньям из себя хорошего отца изображает. Вот мороженое купил!
Добрячок с дочерью подошли к Халимар и стоявшему рядом с ней джинну.
-Папа! Папа! Я хочу такого котика! – восторженно воскликнула девочка, увидев картины Хомы.
-Я покупаю все! – сказал добрячок.
-А зачем вам все? – удивилась Халимар. – Купите дочери одну, другие она сама нарисует не хуже.
-Нет! Сказал, все, значит, все! Одну дочка заберет домой, а две у меня будут висеть. Когда она ко мне в гости придет, смотреть будет.
-Все так все. Я скорее домой пойду, - согласилась Халимар.
-Это ваши картины? – спросил добрячок.
-Нет, я их только продаю. Фамилия художника есть в нижнем углу, если вам интересно.
Халимар распрощалась с картинами и направилась домой. Она очень выгодно продала творения Хомы. Теперь можно готовить следующие для продажи. Казалось, надо было радоваться. Но Халимар что-то тревожно стало на душе. Ибрагим! Черный джинн, который вот уже пару веков преследует ее повсюду. Ибрагим давно уже намекал ей, что хотел бы вернуться вместе с ней в Страну Свободных Джиннов. А это может означать только одно – брак. Что может быть ужаснее брака черного джинна с белым джинном? Это же вечные скандалы, ссоры, выяснения отношений, ревность. Причем, вечные – в самом прямом смысле этого слова. Ведь джинны живут всегда. Конечно, бывало, что черный и белый джинн влюблялись друг в друга, но не всегда это приводило к чему-нибудь хорошему.
Халимар знала, что Ибрагим уже давно положил на нее глаз. Этот удивительно красивый, высокий, стройный брюнет был злым, жестоким и мстительным. Ему нельзя было просто так отказать.
«Ах! Если бы у меня уже был жених, какой-то сильный белый джинн, все было бы намного проще. Тогда бы Ибрагим сам оставил меня в покое».
Когда до возвращения в Страну Свободных Джиннов оставалась еще несколько десятилетий, Халимар не очень волновалась. Но сейчас, когда возвращение так близко! К тому же, папа Халимар не считал цвет джинна препятствием к вступлению в брак. Он, как и все белые джинны, был за свободу выбора в любви. Папе нравился Ибрагим, он вырос по соседству. А Халимар… А Халимар нравился Хома. Еще никто и никогда не нравился ей так сильно, как этот вечно недовольный, ворчливый и не очень уверенный в себе юноша.
-Халимар! Неужели кто-то купил мою мазню? – удивился Хома, увидев, что девушка вернулась без картин.
-Хома! Люди в восторге от твоих картин! Теперь ты не должен сидеть, сложа руки. Твои картины разлетелись за две секунды! У меня чуть руки не оторвали!
-Значит, теперь у нас будут деньги? – обрадовался Хома. – И мы с тобой сможем переехать из этой дыры в нормальную квартиру в самом центре города?
-Да, сможем!
-И я смогу каждый вечер кормить тебя вкусным ужином вне дома?
-Да, Хома.
-И я смогу выбрать и купить для тебя самые красивые и модные платья?
-Конечно.
-И мы сможем купить себе автомобиль и больше никогда не ездить на троллейбусе?
-Безусловно!
-И еще мы сможем путешествовать! Мы купим билеты на самолет и полетим в Шотландию! Мне так понравилось наше путешествие, я хочу его повторить. А ты?
-И я.
-Халимар! А зачем нам билеты на самолет, если мы можем полететь в твоей туфле?
-Вот именно! Зачем?
-И ужинать в ресторане каждый вечер скучно! Правда?
-Ты прав, Хома.
-А к твоим нарядам я уже привык. Мне даже нравится, когда ты ходишь в прозрачных шароварах.
-А другая квартира нам и вовсе не нужна! – добавила Халимар. - Нам и здесь неплохо! Здесь только ванны не достает. Но это я могу немедленно исправить!
И в ту же секунду прямо посреди комнаты появилась ванна, наполненная ароматной водой с пеной. Посреди пены плавала маленькая резиновая уточка, с какими обычно купаются дети.
-Поплаваем? – предложила Халимар, и первая залезла в пену. Как была, в серебристой блузе и такого же цвета шароварах. Только ноги ей пришлось положить на край ванны, чтобы не намочить золотые туфельки. Хома тоже нырнул в пену. Но он все-таки снял с себя брюки и рубашку. Так все же удобнее.