В этот момент, что-то произошло. И Найл в изумлении увидел как через потолок, в нескольких шагах от места, где он сидел, какое-то яркое существо поплыло вниз, как будто просочилось через отверстие. Но не было никакого отверстия; целый потолок был ясно видим, как ровная мерцающая поверхность. Существо было желтоватого цвета, круглой формы, и приблизительно двух футов в поперечнике. На его теле были маленькие, волосатые щупальца, которые махали как крошечные ноги. Оно полностью выплыло из потолка пещеры, и плавно поплыло вниз, как пузырь. Оно коснулось сухих листьев на полу, казалось, немного подпрыгнуло, затем продолжило в них погружаться. Пучок желтого волокна на его макушке был последним, что Найл увидел прежде, чем оно исчезло в полу.
В другом конце пещеры, произошло то же самое: пузырь желтого света с волосатыми выпуклостями, опустился вниз от потолка, ударил одного из людей-хамелеонов по голове, отскочил от него как воздушный шар, затем опустился к полу и погрузился в него.
Найл попробовал кусочек другого вида корня, и был удивлен опять обнаружив, что его вкус невозможно сравнить хоть с чем-нибудь, что он уже знал. Вкус отличался настолько от предыдущего, насколько лук отличается от картофеля. Но кроме этого, было невозможно классифицировать этот вкус.
Снова, сосредоточив на этом внимание, Найл, казалось, потерял чувство идентичности. Он стал вкусом того, что он ел. Это мало чем отличалось от плавания во вне из тела.
Пока Найл грыз корешки, он с удивлением увидел, что своего рода щупальце появляется из стены напротив; это походило на зеленый пушистый кошачий хвост. Он плавно двигался, как морская водоросль в воде. Потом разделился в дюжину других "хвостов", которые были похожи на длинные скрученные водоросли. Они также разделились, затем еще раз, пока они не превратились в слабый туман зеленого света, который образовал завихрение и затем исчез.
Теперь, Найл начал подозревать, что эти странные объекты были галлюцинациями, вызванными едой, и что он один мог видеть их. Он решил поэкспериментировать. Взяв чашку, он нашел кусочек зеленого цвета, который был примерно кубической формы. Его было тяжелее жевать, чем другие, и был он кислым, почти фруктового вкуса. Сконцентрировавшись на этом, Найл позволил чувству реальности распасться. Воздух наполнился, подобными алмазам, фиолетовыми формами, которые опускались вниз так мягко, как падают осенние листья. Они, казалось, были мягкими и живыми, и крутились с ленивым, подобным пламени, движением. Одна из этих форм коснулась его руки, и он был удивлен ощутив, что она холодна как снежинка.
Найл заключил, что корешки, что он пробовал, действовали на него как наркотики. И их эффект проявлялся только потому, что он был в состоянии суперчувствительности. Как будто кто-то говорил с ним, пробуя сказать ему что-то его собственным индивидуальным голосом.
Он опознал один корень как сельдерей. Когда он его жевал, ничего сначала, казалось, не случалось. Потом он заметил, что коричневый корень дерева, спускающийся с потолка, запылал пульсирующим, синим цветом. Когда Найл встал и поглядел поближе, он увидел, что тот, казалось, был покрыт крошечными движущимися как личинки телами, каждое испускало электрический синий свет. Казалось они, принадлежали корню, будто были его частью. Но когда он попробовал сосредоточиться на них, чтобы посмотреть поближе, они просто исчезли, оставив его уставившимся на разноцветный грязный корень. Как только он прекратил пробовать сосредоточиться, цветные личинки вновь появились.
Заинтересовавшись, он взял в рот другой кусочек корня, и пережевывая сосредоточился на нем. Неожиданно Найл почувствовал головокружение, из-за мгновенной потери чувства реальности. Появилась пульсирующая форма сине-зеленого цвета, которая, казалось, выворачивала себя непрерывно наизнанку. Пока он поддерживал чувство ирреальности, стараясь рассмотреть пульсирующую форму, один из желтых шаров подплыл к ней, и внезапно сделав бросок, проглотил ее как большая рыба, хватает креветку.
На дне чашки, лежало множество маленьких кусочков корня, некоторые едва больше ногтя. В голову пришла мысль, что случиться если он одновременно попробует полдюжины кусочков. Он увидел бы полдюжины других галлюцинаций? Найл тут же пожалел о своей стремительности. Даже прежде, чем он начал жевать, на него обрушился такой порыв странных ощущений, что он был поражен. Чувство собственной идентичности кануло вдали. Его разум очистился. Осознание того, кто он и где находится, резко исчезло. Это походило на то, как будто он оказался в белой пустоте.
Когда, через несколько минут, вернулось нормальное состояние, Найл оказался окруженным, вызывающим головокружение, разнообразием полупрозрачных плавающих форм, разных конфигураций, цветов и размеров. Как будто он был погружен в некий переполненный аквариум. Эти живые пятна пылали с такой интенсивностью, что его подозрение относительно того, что всё это оптический обман, исчезло. Они были, несомненно, реальны, как часть действительности, которую его чувства обычно игнорировали. То же самое касалось и пещеры, в которой он сидел, и земляного потолка над ним. Найл теперь понял, что они были полны колебаний: колебаний корней дерева, живой почвы, которая постоянно преобразовывалась, крошечных червей, личинок и микроорганизмов, которые получали жизнь от почвы, и даже глины и камней.
Эти колебания иногда, казалось, достигали наивысшей интенсивности и преобразовывались в крошечные синие пузыри, которые плавали в воздухе и присоединялись к ближайшим материальным предметам. Они, казалось, имели особенное влечение к коричневому мху, который покрывал стены пещеры, и они покрывали его как блестящий голубой иней. Но иногда эти пузыри делались настолько переполненными, что они объединялись, чтобы сформировать большие пузыри, которые медленно плавали в воздухе. Они, Найл понял интуитивно, были одной из самых простых форм жизни. Когда он потянулся и коснулся особенно большого, его разорвало, и кончики пальцев почувствовали, электрическое покалывание столь же острое как булавочный укол.
И Найл внезапно понял, почему люди-хамелеоны дали ему земляную воду, чтобы выпить и земляные корни, чтобы поесть. С их помощью Найлу открыли истину — он живет в мире богатых форм жизни, которые он обычно не замечает. Почему, в отличие от его проводников, он был так слеп? Ответ был очевиден. Его разум был слишком быстр. Он походил на человека на галопирующей лошади, для которого мимолетный пейзаж был только пятном.
Лучшей иллюстрацией этого, были его часы, теперь лежащие где-нибудь на дне реки. Когда Дорин, лучший механик в городе жуков, дал их ему, он потратил несколько минут, загипнотизированный медленным движением секундной стрелки. Если бы он тогда посмотрел на конец минутной стрелки, то также смог бы уловить её движение. Но если бы он обратил внимание на часовую стрелку, то вряд ли заметил ее движение. Его разум отказывался замедляться на долго. Но теперь, когда он преодолел точку глубокого расслабления, будет столь же легко видеть движение часовой стрелки как секундной.
Найл внезапно понял, что, хотя они не смотрели на него, каждый из людей-хамелеонов знал о его присутствии. Они настроились на его мысли, и знали обо всем, что он думал и чувствовал, с тех пор как он начал есть. На мгновение он почувствовал себя смущенным, как будто-то, был пойман говорящим сам с собой. И тут же понял, что не было никаких причин для смущения. Они не подслушивали. Они просто читали его мысли так же, как он был в состоянии читать их. Они считали его таким же странным и экзотическим, как он считал их. Они были очарованы явно безрассудным движением его сознания. Им было трудно понять, почему он концентрировался таким странным образом, и почему так быстро двигается. Для них, он был существом, нормальная жизнь которого проходила в темпе, который заставил бы их чувствовать головокружение.