— Как же тогда мы выберемся?
Когда он заговорил, заставляя Найла задуматься над этим вопросом, в центре кристалла вспыхнула яркая точка зеленого цвета, и шар начал источать мягкое тепло. Через пару мгновений свет потух, оставляя покалывание в руках Найла. Когда юноша сфокусировался на этом ощущении, он словно утратил самосознание, сделавшись частью кристалла. Он сознательно сосредоточился на этом чувстве, понимая, что каким-то образом это поможет ему ответить на вопрос капитана.
Поглощенный кристаллом, Найл утратил чувство времени. Возможно, прошел час, когда внезапно его внимание вернулось к действительности. Капитан почему то насторожился, обратившись во слух. Найл ничего не услышал, но чувствительность пауков к вибрациям намного превышала его собственную.
Несколько минут спустя они услышали стук падающих сверху камней. Кто-то спускался вниз по ступеням медленной и уверенной поступью.
Звуки стихли перед дверью. За этим последовала длительная пауза. Кто бы ни находился снаружи, он явно раздумывал, как бы поднять дверь. Затем каменный барьер пришел в движение, раскачиваясь в пазах вперед-назад. Когда Найл уставился на зазор над дверью, надеясь мельком увидеть лицо пришельца, в проем просунулись две гигантские руки, и пальцы с дюйм толщиной обхватили камень. Раздался скрежещущий звук, и дверь приподнялась на пару дюймов. Затем одна рука исчезла и появилась под дверью, в то время, как вторая удерживала эту тяжесть на весу. С громыхающим звуком огромная масса камня поднялась, и они увидели гиганта, который удерживал ее, стоя на коленях. Их взорам предстало бородатое создание, по сравнению с которым тролль священной горы казался малышом.
Он промычал что-то гортанным голосом, очевидно, приглашение поскорее выбираться. Найл, находившийся ближе к двери, метнулся под плиту, за ним по пятам следовал капитан. Когда они вылезли, тролль с ворчанием поднялся на ноги, все еще удерживая дверь, и поднял ее, пока плита не исчезла в верхнем углублении. Но было ясно, что бы ни удерживало дверь в исходном положении, теперь оно пришло в негодность. С недовольным мычанием гигант отпустил плиту, отступив назад, и дверь упала с такой силой, что раскололась надвое: одна из половин упала в пещеру, другая криво повисла на своей проржавевшей цепи.
Шкуроподобная кожа ступней великана и черные ногти пальцев, которые казались выточенными из какого-то темного камня, указывали на то, что он принадлежал к той же разновидности троллей, с которой уже сталкивался Найл; но в остальном сходства было немного. Тролль священной горы выглядел так, словно его лицо было вырублено из куска дерева неумелым скульптором. Этот гигант был гораздо более похож на скуластого человека с похожим на луковицу носом и дружелюбным выражением лица. Тот тролль был голым и мохнатым; этот носил кожаную одежду, грубо простеганную полосками кожи. Каштановые волосы и борода говорили о том, что он был еще молод, а широкий зазор между передними зубами подчеркивал добродушность характера. Найл прикинул, что роста в нем было футов двенадцать.
Великан относился к капитану с явной опаской, сомневаясь, что можно доверять пауку-смертоносцу. Найл предположил, что у него уже имелся некоторый неприятный опыт встречи с одним из них в прошлом.
Юноша все еще сжимал хрустальный шар. Гигант уставился на этот предмет с интересом, затем протянул бурую загрубелую ладонь больше фута в поперечнике.
Найл положил шар на нее. Он ожидал, что великан рассмотрит сферу поближе; вместо этого, он зажал ее в кулаке и поднес к уху, словно тикающие часы. Где-то через минуту он вернул шар. Затем великан внезапно обратился к Найлу, словно на человечьем языке.
Он спросил, откуда пришли Найл и капитан. Моментально настроившись на его мысленную волну, Найл передал ему образ города пауков. Гигант осмыслил его, сдвинув брови, а затем спросил, куда они направлялись. Поскольку ответить на это было сложнее, юноша поднял руку и указал на север. Великан снова нахмурился, и его мысленные посылы безошибочно дали понять, что эта идея ему не нравится. Затем он встряхнул головой и сделал им знак следовать за ним.
Найл уже задавался вопросом, как эти огромные ступни умудрились преодолеть ступени в скале. Теперь он потрясенно наблюдал, как тролль взбирался безо всяких усилий, как будто весил не больше юноши. Капитан шел следующим, карабкаясь с легкостью, вызывавшей у Найла ассоциации с осьминогом. В сравнении с ними, Найл ощущал себя медлительным и неуклюжим, его конечности ощутимо ныли на протяжении всего мучительного подъема.
Когда приблизительно час спустя он достиг вершины, то обнаружил, что капитан разомлел в лучах полуденного солнца. К удивлению Найла, тролля нигде не было видно. Потребовалось несколько мгновений наблюдения за переливами воздуха, чтобы понять, что великан, как и люди-хамелеоны, обладал способностью становиться невидимым. Найлу в голову никогда не приходило, что тролли могут уметь что-то подобное.
Найл бросился на землю рядом с капитаном, радуясь возможности дать отдых саднящим коленям.
— Ты устал? — спросил тролль.
И вновь, как с людьми-хамелеонами, в мозг Найла передавалось, скорее, значение слов, чем сами слова. Найл ответил, что устал.
Он не сумел понять следующего вопроса великана, который показался чем-то вроде предложения помощи. Тот предлагал ему остаться здесь и отдохнуть? Или поднять его и понести? Но мгновение спустя он догадался, поскольку мышцы отозвались на пульсирующие электрические импульсы чувством освежения, словно при погружении в холодную воду. Казалось, они пронизали его от ступней до макушки, наполнив тело покалывающей энергией.
— Спасибо! — потрясенно поблагодарил Найл.
Ответом было добродушное ворчание, сопровождаемое предложением двигаться дальше.
Когда Найл отправился забрать свою сумку из укрытия, он заметил, что капитан все еще расслабляется на траве; было очевидно, что он не получил мысленного послания. Потребовался вопрос со стороны Найла: «Ты готов?» — чтобы паук поднялся на ноги.
Они направились прямо на восток, более мили двигаясь по склону скалы, пока она не перешла в равнину. Когда они ступили на мягкий пружинистый дерн, земля задрожала, и огромный вес тролля стал очевидным. Найл заметил, как, наступив на кусок известняка, великан раздавил его в лепешку.
— У тебя есть имя? — спросил юноша у тролля.
— Я известен как Мимас. А также как… — За этим последовал вовсе бессмысленный звук.
Судя по этому, Найл пришел к выводу, что тролли, как и большинство пауков, не видят смысла в именах, поскольку тот, о ком идет речь, может быть охарактеризован с помощью мысленного образа.
Чтобы не отставать от спутников, Найлу приходилось идти размашистой поступью, от которой он в обычных условиях сбил бы дыхание, но ему удавалось поддерживать темп, как бегуну на длинные дистанции. Он приписал эту бодрость пережитому в последние часы стрессу и радости от обретения свободы. Затем, когда они начали спускаться, один из его сандалий зацепился за корень, и его спутникам пришлось ждать, пока он его починит. Когда босая нога касалась травы, слабое покалывание давало понять, почему пройденный путь его не утомил. Он получал энергию от земли. Поэтому, когда они снова двинулись вперед, он засунул сандалии в длинные карманы своей рубахи и надел их, только когда они достигли долины, где земля сделалась твердой и каменистой.
После этого идти стало трудно: на голом грунте поток энергии иссяк. В сравнении с лежащей позади широкой южной долиной, путь на север был усыпан глыбами камня, которые, казалось, принес с гор грандиозный поток воды. Это заставило Найла вспомнить историю Хеба Могучего о гибели его армии и напомнило о том, что они только что вступили на территорию Мага.
Поскольку теперь их скрывали нависшие скалы и клонившееся к западу солнце, которое наполнило долину темными заводями теней, тролль снова позволил себе стать видимым. Даже ему приходилось соблюдать осторожность, лавируя между камнями в несколько фунтов весом и многотонными валунами.
Насколько мог видеть Найл, впереди простиралась голая равнина без следа пещеры или углубления, в которых можно было бы укрыться. Скалы к востоку также были крутыми и гладкими, создавая впечатление, что они некогда образовывали берег водного канала. Но около четверти мили от входа в долину тролль остановился и развернулся к западной скале, кварц которой был испещрен трещинами, заполненными булыжником и обломками скальных пород. Казалось, здесь было землетрясение, которое разделило поверхность скалы, а затем сдвинуло снова так, что половины схлестнулись. Один угол смещенной нижней плиты утонул в слое голубой глины.