Дедушка-тролль почувствовал, что что-то происходит и начал озираться. Его глаза расширились, так как он увидел, что кристаллический шар сам освободился от ткани и повис в воздухе. Ему срочно нужен был стул, чтобы успокоится, сел он на него с размаху.
Найл, полностью сосредоточенный на кристалле, даже не подозревал, какой переполох он произвел. Его восхищало, что кристалл отвечал ему точно так, как будто он физически был рядом. В этот момент дедушка сказал что-то на гортанном тролличьем языке, Найл посмотрел на него и внезапно понял, что он сделал. В то же самое время, старик похоже тоже разобрался, что случилось. Он спросил телепатически:
— Ты где?
— Здесь.
Найл понял, что старик его не видит, хотя ему казалось будто он там присутствует во плоти.
Тролль потянулся и удалил отполированный кристалл из гнезда над креслом, свет того полыхнул подобно задуваемой свече. На его место Найл поместил свой кристаллический шар. Он немедленно засветился ослепительным белым светом на всю пещеру. Тролль даже прикрыл глаза. Теперь окружающая Найла среда перестала быть совершенно прозрачной и приобрела некоторую материальность, хотя все еще оставалась призрачной. Одновременно Найл понял, что он стал видимым старику.
Тролль глядел вниз на него, потирая переносицу.
— А где ты на самом деле?
— В тюрьме в Стране Теней.
Старик пробормотал:
— Я предполагал, что так оно и будет. И что послужило поводом?
— Я отказался поцеловать руку Мага.
— Неплохо. — Он мрачно улыбнулся. — Но ты должен возвратиться в тюрьму. В таком состоянии ты находишься в большой опасности.
Найл удивился:
— Почему?
Опасность не казалась реальной.
— Если Маг узнает, что ты контролируешь кристалл, он не остановится ни перед чем, пока не заполучит его. Он будет тебя мучить, пока ты не расскажешь ему, где кристалл. Всё это было довольно неприятно. Также Найл быстро сообразил, что если Маг узнает, где кристалл, то тролли окажутся в опасности.
Тролль похоже понял, что несколько перестарался с мрачными прогнозами, и потому добавил:
— Но не беспокойся. Это — наихудший вариант развития событий. Пока ты держишься храбро, он не сможет повредить тебе. Теперь слушай. В течение следующей недели я оставлю твой кристалл на кресле, на тот случай, если ты захочешь его использовать.
— Спасибо.
— Теперь ты должен уйти.
Найл переместил фокус своего внимания с кристалла на собственное тело и немедленно оказался в камере, лежащим на спине со своими болячками. Дааа это — не кристаллическая пещера троллей...
Тролль несомненно был прав. Если бы кто-то просканировал его мысли и обнаружил все эти приливы жизненной силы, то конечно бы раскрыл Найла. Мысль о Маге, узнавшем о кристаллическом шаре, заставила внутри Найла все сжаться, у него даже щеки вспотели. При таком раскладе его поход в Страну Теней был бы полной неудачей, брата обрёк на смерть и мир по сути дела вверг бы в мрак. Найл сидел на кровати и чувствовал себя припаршиво. Теперь он уже даже жалел, что не поцеловал руку Мага. Какая вообщем-то разница? Вместо этого неуместная гордость завела его в эту опасную и безнадежную ситуацию...
Но наверно уже слишком поздно посылать Магу извинения? Самая мысль об этом неприемлема. Маг напоминает злого ребенка, полностью испорченного властью. Мысль о стоянии на коленях перед ним заставила Найла чувствовать себя физически больным. В течение следующего получаса, Найл размышлял как выбраться из этого мерзкого болота, всё что ни приходило в голову только ещё глубже затянуло бы в трясину. Найл сидел обхватив голову руками, пытаясь найти хоть какой-то выход и всё неудачно.
Когда Найл совсем уже заморочился своими проблемами, он услышал слабое движение снаружи двери. В животе ойкнуло. Не иначе кто-то шпионил за ним. Ожидая попытку просканировать его мысли, Найл приказал себе расслабиться и ни о чем не думать. Он закрыл глаза, делая вид будто пробует уснуть, и натянул одеяло на себя. В течение следующих нескольких минут, он слышал только звуки, подобные звону ручки ведра. Потом отодвинулась задвижка, и послышались шаги уже внутри камеры. Найл держал глаза закрытыми, пока цокающие звуки ручки ведра не указали ему, что кто-то прошел мимо и теперь находится спиной к нему. Приоткрыв глаза он увидел коротконогого, рыжеволосого человека, который ворча с отвращением, поднял крышку помойки, намереваясь её прибрать. Убедившись, что это только служащий, Найл попробовал исследовать его сознание, готовый в любой момент прекратить, если тот среагирует. Но сознание человечка было чистым как лист бумаги, оно просто отражало окружающую его среду. Ручка зазвенела снова, поскольку служитель двинулся наружу с помойкой, там он слил помои в другую бадью, затем возвратился и поставил помойку на пол.
Лежа на спине, притворяясь спящим, Найл чувствовал, что служитель только вскользь смотрит на него. Потом дверь хлопнула, и шаги удалились. Когда дверь закрылась, Найл уловил мысль, которая промелькнула в сознании служителя. Поразительно, но это была обида на Мага!
Пока шаги удалялись вверх по лестнице, Найл размышлял над тем, что он обнаружил в сознании служителя. Чем больше он думал, тем более невероятным это ему казалось. Этот человек, очевидно, чернорабочий, чья функция состояла в том, чтобы выносить помои, Естественно он чувствует себя не довольным и с отвращение относится к тому, кто устанавливает порядки в Стране Теней. Но почему такое возможно? Найл попробовал восстановить в памяти только что испытанные ощущения. Человек глянул вскользь на Найла в кровати, а затем... испытал волну раздражения непосредственно к Магу.
Тут возможно только одно объяснение. Он знал, что Найл прибыл, чтобы предложить мирный договор с пауками. Каждый в Стране Теней очень хотел бы, чтобы такое соглашение было заключено. Это означало бы конец изоляции, скучному прозябанию в этих бесконечных синих сумерках, еде и однообразной диете из рыбы и синего мха. И Маг все это похерил в один миг, поддавшись своему ребяческому припадку гнева. Неудивительно, что даже этот чистильщик помоек чувствовал недовольство. Это означало крах его надежд на менее тоскливую форму существования.
Найл не мог больше лежать неподвижно. Он сел на кровати и отбросил одеяло, его энергия бурлила, подпитанная ощущением надежды. Этот всплеск активности продолжался только несколько мгновений, пока Найл не вспомнил, что Маг был деспотичным властителем этой земли, и что нет никого, кто решиться бросить вызов его власти. Однако, настроение Найла было уже не таким убитым, как получасом ранее.
Живот снова забурчал от голода. Найл привык голодать, пока жил со своей семьёй в пустыне, но потом его организм избаловался на хороших харчах. Чтобы отвлечься от голода, Найл закрыл глаза и стал думать о своём старом доме на Севере Хайбада, о пещере в зарослях молочая. Без больших усилий он смог вызвать в воображении звук ветра, дующего в пустыне. Постепенно, он расслабился и уже не тяготился урчанием в животе. Потом он стал вспоминать страну муравьев, и как, впервые в жизни, он залез по шею в воду и слушал её легкое журчание. Скоро его нос зачесался — верный признак подступающего сна — и несколько мгновений спустя Найл действительно задремал.
Дремота сопровождалась своего рода мечтой, в которой, Найл знал, что спит, рядом с ним кто-то лежал, и, казалось, что это была Умая. В своей мечте, он фактически чувствовал ее тело, прижавшееся к нему и её руки обвивающие его. Почему-то Найл не хотел проявлять активность, а просто спокойно лежал и ровно дышал. Умая массажировала его, также, как Джарита делала это после того, как он принимал ванну, и ее руки обегали его сверху, от плеч, вниз — до колен. Найл также чувствовал, что девушка хотела бы поцеловать его, и так как она думала, что он спит не видела тому никаких препятствий. Ее губы легонько коснулись его, после этого она поцеловала его уже более основательно и не спеша.
Ее руки были очень холодны, что успокаивающее действовало при массаже. Но Найл начал испытывать некоторое волнение от легких прикосновений и поглаживаний. В общем он позволил ей делать всё, что она хотела и что ей нравилось. То что она хотела сделать, как он понял, должно было перелить его энергию в неё, подобно тому как сухая земля впитывает воду. Излияние его энергии в неё было одним из самых сладких ощущений, какие он когда-либо испытывал.