Гайдзина?! Я ошеломленно глянул на Фудзисаки; она была потрясена не меньше моего. Мертвый гайдзин? В Титане-Орбитальном? Хуже того -- в Акиниве?
Какого черта ему вообще делать в Акиниве?
- Цитадель, К-11 подтверждает вызов. - проговорил я. - Вылетаем.
- Ничего не понимаю. - пробормотала Жюстина. - Кроме того, что только гайдзинов нам не хватало...
Второй раз за десять минут я не стал с ней спорить.
***
Улица Регенераторная тянулась вдоль основания цилиндра орбиталища, проходя почти четверть его диаметра: протянувшись по краю Дальней Акинивы, она миновала Вишнёвый массив и упиралась одним (наиболее живописным) концом в закуток гидропарка Кацурагава. По большей части своей длины она представляла собой ряды унылых складских помещений с одной стороны и шеренги таких же унылых жилых домов, крепостными стенами отгородивших свои дворы и зелёные садики, с другой. В самом прямом смысле это был край мира: отвесные скалы орбиталища начинались сразу за унылыми складами, возносясь высоко к небу и теряясь в облаках, подсвеченных близким сиянием люминёра.
Не то место, где ожидаешь встретить гайдзина.
Фудзисаки посадила люфтмобиль прямо на проезжей части, перед мерцавшей лентой полицейского заграждения. Чуть подальше, прижимаясь к поребрику, стоял омнибус городской полиции, а рядом с ним -- несколько патрульных люфтмобилей. Похоже было, что сюда сбежался весь районный отдел. Один из синих мундиров подбежал к нам, не успели мы ещё и выйти из люфтмобиля.
- Старший сержант Зорькин, городская полиция, - отрапортовал он, щёлкнув каблуками и вытянувшись в струнку. - Чем могу быть полезен, госпожа инспектор? - добавил он, обращаясь к Фудзисаки.
Та деликатно прокашлялась.
- Инспектор Штайнер, - представился я, выступая на шаг вперед. - Национальная полиция. Это инспектор Фудзисаки. Где труп?
- Нижайше прошу вашего прощения, господин инспектор, - низко поклонился Зорькин. Берет с трудом удержался у него на голове. - За мной, прошу вас...
Труп обнаружился на тротуаре по складской стороне улицы; на сером пенобетонном заборе висел, мерцая, знак "улица Регенераторная, 9". Мертвый гайдзин лежал лицом вниз, слегка раскинув руки. Рядом с ним валялись разбитые очки.
Крови не было. Ни капли. Как будто гайдзин просто рухнул посреди тротуара, лицом вперед, и не поднялся на ноги.
- Вы обнаружили его в таком виде? - спросил я у сержанта. Тот кивнул. - Кто вызвал полицию?
- Свидетели. - махнул рукой Зорькин. - Там. Инспектор Ивасэ берёт у них показания.
- Передайте инспектору, что мы хотели бы перекинуться с ней парой слов. Мы осмотрим тело?
- Разумеется, господин инспектор. - козырнул Зорькин и трусцой удалился. Берет, из-под которого выглядывали золотистые кудри, до сих пор не свалился с его головы. Жюстина презрительно глянула ему вслед.
Я натянул перчатки и встряхнул левой рукой: Линза послушно выпала из рукава в раскрытую ладонь, и я направил её на мертвеца.
Согласно базе данных Национальной службы миграционного контроля, мертвец был никем иным, как Франтишеком Котерой, туристом с Остравы; дата прибытия -- 07.03.2394; срок истечения визы -- 28.03.2394; место регистрации -- управление НСМК по округу Титан-Орбитальный, отдел при космовокзале Минато (проще говоря, Минбане). Острава, насколько я помнил, находилась где-то на полпути между Тау Кита и приснопамятным Фольксляндом, и в остальном была довольно обычной планетой -- член Солнечного Альянса, стратегический партнёр, девяносто процентов населения составляют собственно коренные остравцы. Всех остальных они считают в лучшем случае гражданами второго сорта; одним словом, всё прямо как у нас в Сатурнианской Гегемонии.
Это не давало мне ни малейшей подсказки, что могло привести туриста с Остравы сюда. Наш город всегда был достопримечательностью, как кольца Сатурна или озеро Гитигами на Энцеладе, но приехать сюда, в Дальнюю Акиниву, на край орбиталища, вдали от видов и зрелищ Нойштадта или Меако...
И не давало мне ни малейшей подсказки, почему он умер.
Я присел на корточки рядом с телом и повернул голову мертвеца к себе. На меня уставились остекленевшие карие глаза. Ничего особенного в них не было -- чуть расширенные зрачки, будто покойный чему-то ужаснулся за секунду перед смертью, но ни лопнувших сосудов, ничего. Глаза и глаза.
Вдвоём с Фудзисаки мы осмотрели труп, но не нашли ничего: ни пулевых ранений, ни ножевых, ни даже следа от укола или попадания дротика. Впрочем, это ещё ничего не означало -- убить человека можно было великим множеством способов. Но зачем было убивать именно этого гайдзина?
Жюстина заглянула в рот мертвецу, подсвечивая себе Линзой. Язык трупа посинел и попытался вывалиться наружу, но она отпихнула его.
- Ничего? - негромко спросил я. Она помотала головой.
На самом деле, я мог назвать несколько причин, по которым можно было убить гайдзина. Одно дело -- Дэдзима: то, что творится там, мало волнует всю остальную вселенную (за исключением статистических показателей и некоторых не в меру ретивых депутатов ЗакСа). Титан-Орбитальный же -- дело совсем другое. И гибель иностранного туриста, да ещё и накануне премьерского визита, вполне способна повлечь за собой крупный скандал.
Я поднял с тротуара очки и оглядел их с разных сторон. Стёкла разбились и торчали кривыми оранжевыми зубами, дужка треснула. Огонёк на ободке не горел; при нажатии кнопки включения он загорелся зелёным. На одном из осколков стекла промелькнуло какое-то изображение и тут же погасло; на мгновение у меня будто бы закружилась голова.
Я выключил очки.
Меня не беспокоит политический курс, который держит Гегемония под руководством премьер-министра Кисараги-Эрлиха. Меня даже не особо беспокоит, что премьер-министром Гегемонии в кои-то веки стал мужчина -- времена давно уже не те, что прежде. Меня не особо беспокоят ни перевооружение, ни разрядка с Центаврой после "странной войны" в восемьдесят седьмом; мне и без них есть чем заняться. Но я хорошо знаю, что отнюдь не все в Гегемонии разделяют мое мнение.
Четыре года назад, прямо перед премьерскими выборами, произошёл нашумевший инцидент в Китакюсюйске, из-за участия в котором Конституционная партия и её кандидат -- главные соперники Кисараги-Эрлиха -- пролетели мимо премьерского кресла, как комета мимо Солнца. С тех пор Конституционная партия, хоть и прибегает к более законным методам -- например, к депутатским запросам и громким выступлениям о том, как "при Клериссо такого не было!", хотя самая старая из членов партии никак не могла застать времена Клериссо -- но всё же затаила злобу на действующее правительство.
Устроить громкий скандал прямо перед высочайшим визитом им на руку. Да что там: убийство Вишневецкой им тоже на руку, и из-за этого мы с Фудзисаки мечемся между Портом и городом; но убийство гайдзина -- это громкий скандал. Очень громкий. И он вполне в духе Конституционной партии. Гайдзинский турист, да ещё и из-за пределов Солнечной; и утаить его будет невозможно.