И СПОР в том числе. Каждому главному управлению МВД в округе положено своё Специальное Подразделение Оперативного Реагирования -- тысяча блестяще вышколенных и снаряжённых до зубов бойцов специальной полиции, готовых придти на помощь рядовым полицейским. То, что весь СПОР Титана-Орбитального постоянно базируется в Дэдзиме, говорит о многом.
Cлужебный люфтмобиль, бело-синий "Кордонье Муракумо", дожидался нас в гараже. По моему сигналу он, натужно жужжа колёсиками, вышел на посадочную площадку, а по следующему сигналу -- откинул вверх дверцы. Со стороны, как и все люфтмобили, он напоминал мыльницу с короткими крылышками вертолёта по бокам моторного отсека. Большую часть мыльницы занимал четырёхместный салон, закрытый тонированным колпаком.
Я уселся за штурвал; Фудзисаки плюхнулась на сидение справа от меня. Пришлось немного подождать, пока заново раскрутится застоявшаяся турбина, но вскоре надрывный гул сменился протяжным свистом, и я подал летающую машину вперёд и вверх. С жужжанием сложились стойки шасси.
Дэдзима простиралась вокруг нас. Над головой было ночное небо, странно низкое и странно пустое: за все годы, включавшие в себя множество дежурств в Дэдзиме, я так и не смог к нему привыкнуть. Снизу на нас смотрели крыши домов и складов, ютившихся между стенками тороидального орбиталища. Внизу, посредине улицы, бежал одинокий ночной трамвай, разгоняя темноту перед собой.
- Мы в участок? - спросила, наконец, Жюстина. С заднего сидения она вытащила коробку эклеров и теперь задумчиво жевала один из них: коробку она захватила перед самым вылетом, и пирожные были совсем свежими.
- А куда ещё? - хмуро спросил я, отгоняя запах сладостей. До этого я и не задумывался, насколько голоден. - Нам с тобой ещё отчёты писать. Вот шеф порадуется.
- Надеюсь, ты уже мысленно настроился утром на ковёр к начальству, - фыркнула Фудзисаки.
- Как ты догадалась?
- Дедуктивный метод. Если Мэгурэ с утра увидит наши отчёты с очередным нераскрытым трупом, то, следовательно, нам придётся пасть перед ней ниц и объясняться. Как тебе такое?
- Мне некогда, я за приборами слежу. - ответил я, уставившись на горящий на лобовом стекле авиагоризонт. Сбоку шли высота и скорость. - А вообще, я не знаю. Какая-то бессмыслица.
- Что именно бессмыслица? Вишневецкая с распотрошённой шеей? Выжженные камеры?
- Да всё вместе. Вот скажи мне, Жюст, если бы кому-то перерезали горло на рабочем месте, что бы ты подумала?
- Что она что-то не поделила с коллегами. - не раздумывая, ответила Жюстина. - Ну или с парнем поссорилась, но здесь не тот случай.
- Почему это? - поинтересовался я.
- Ты же видел, как они целовались. - пояснила Фудзисаки. - И Валленкур... знаешь, он не похож на человека, только что зарезавшего свою любимую.
- Они все не похожи. - угрюмо сказал я. - Пока нож не достанут...
- А камеры кто сжёг? - осведомилась Фудзисаки.
- Валленкур и сжёг. Может, он гений электроники.
Жюстина вздохнула.
- Валленкур художку закончил. - сказала она. - Не городи ерунды. Сейчас на Валленкура ничего не указывает. Ни отпечатки пальцев, ни сумка с ЭМИ-гранатами, ни окровавленный дедушкин штык-нож.
- Так у нас ещё и гранаты? - прищурился я.
- Ты это начал. - пожала плечами Жюстина. - Не я.
Она была права, подумал я. Электромагнитные гранаты были определенно не теми вещами, которые может раздобыть любой помощник диспетчера. На домашнем принтере их не сделаешь: это военное снаряжение, как штурмовой карабин или виброклинок.
Получалось, что Вишневецкую убил случайно проходивший мимо отряд спецназа. Я мало что знал о спецназе, но был готов допустить, что проникнуть в диспетчерскую, перерезать горло диспетчеру и попутно выжечь все камеры им вполне по силам.
Оставался только один вопрос.
Зачем?
***
В участке -- стеклянной хлебнице с буквами "ПОЛИЦИЯ" на весь фасад -- мы провели остаток ночи, занимаясь благородным делом -- написанием отчётов. В другое время, я предпочёл бы заниматься этим благородным делом когда угодно, только не среди ночи... но сегодня выбора не было: идти к шефу на ковёр с пустыми руками мне хотелось ещё меньше.
Люминёр в небе только разгорался, когда я поднял "Муракумо" в серое дэдзимское небо и к лифту. Дэдзима ещё только пробуждалась от своего необычно спокойного сна: первые омнибусы и фургоны шарили фарами по тёмным улицам, разъезжаясь из автопарка.
Дэдзима, в которой ночью не пытались никого убить, ограбить, нанести тяжкие телесные повреждения, или всё это вместе -- это очень странная Дэдзима. Но так и случилось. За весь остаток ночи не последовало ни одного вызова.
В глубине души я был рад. Одного дела мне хватало с головой.
Титан-Орбитальный в кои-то веки встретил нас ясной погодой. С взлётной площадки лифтового вокзала, открывался прекрасный вид на весь город -- всё внутреннее пространство исполинского цилиндра орбиталища. То тут, то там над городскими улицами плыли кучевые облака: их движение было единственным, что выдавало мерное вращение Титана-Орбитального.
Большинство сатурниан представить себе не может, как можно жить с половиной города, всегда висящей у тебя над головой, и без горизонта, резко уходящего вверх где-то вдалеке. Большинство жителей Титана-Орбитального отвечают, что представлять и не требуется: большую часть года в Титане-Орбитальном и люминёра-то не видно, не то, что половины города.
Сегодняшний день, похоже, был исключением.
На лобовом стекле люфтмобиля возник зелёный иероглиф "вверх", и я дал газ: "Муракумо" пробежался по взлётной площадке, как самолёт, и взмыл в небо. За нами уже взлетал кто-то другой, и я поспешил занять свободный эшелон.
После бессонной ночи следовало бы поставить машину на автопилот, а не вести её вручную. Как всегда, сегодня я решил принебречь здравым смыслом в пользу своего лётного мастерства: летать я умею, и умею хорошо. Фудзисаки, впрочем, тоже далеко не промах, так что хвастаться мне особо не перед кем.
С воздуха Титан-Орбитальный выглядит впечатляюще. Любое орбиталище впечатляет уже само по себе -- это крупнейшие рукотворные объекты, построенные человечеством; но Титан-Орбитальный впечатляет ещё больше, представляя из себя один огромный город. С щедрыми вкраплениями зелени парков, скверов и аллей, с пронизывающими добрую половину города реками, с синевой озера Авауми (которое жители Титана-Орбитального испокон веков зовут Швестерзее), но всё же город. Орбиталища типа "Остров 3++", к которым принадлежит и Титан-Орбитальный, первоначально вовсе не рассчитывались на полтора миллиона человек постоянного населения -- и почти два миллиона наличного -- которые проживают тут сейчас.
Последний квадратный метр свободного места в Титане-Орбитальном был застроен ещё полтора века тому назад, и с тех пор город, лишённый возможности расти вширь, старается расти ввысь -- за исключением исторического центра, районов Гюйгенса и Меако. Минимальная безопасная дистанция до люминёра -- пятьсот метров, так что расти ещё есть куда. Нынешнее поколение архитекторов, а с ними и Законодательное Собрание, всё ещё ограничиваются семьюдесятью этажами.