До самолета было еще два часа. Г-н К-н, извинившись, спросил – не может ли он нас покинуть, а то у него сегодня еще много дел. Мы решили, что сможем улететь в Ченду сами.
– Пойдемте тогда, я покажу вам, где терминал местных авиарейсов. – И он повел нас к шлюзу под большим табло “Domestic lines».
По дороге я обратился к нему.
– Вы знаете, мы, конечно, впервые в Китае, и не знаем местного этикета. Но нас очень удивило, что миссис В. поздоровалась только с нашим руководителем, а остальных словно не заметила. Ведь мы гости ее фирмы. Это вызывает наше непонимание и недоумение.
(Этот вопрос мы просто так оставлять не хотели. Нужно высоко нести знамя российского инженера, российского гражданина, наконец. Дескать, она что, в натуре, – нас за падлу канает!)
– Ой, да вы не удивляйтесь, не обращайте на это внимание. Здесь совсем другие обычаи, другие отношения, поэтому поосмотритесь внимательнее, прежде чем удивляться. Когда китайцы приезжает в Россию, то всегда вежливы, всегда улыбаются, а потом возвращаются в Китай и говорят, что чуть не в обморок падают от нашего поведения.
Когда мы проходили досмотр сумок при посадке на самолет, полицейский попросил меня открыть сумку, говоря: «Knife, knife!» В сумке у меня лежал маленький складной ножик, тупой, слегка поржавевший, весь зазубренный. На работе обычно зачищал им провода. В командировку я всегда брал его с собой: мало ли там – хлеб, колбасу или огурцы порезать, не пальцем же. В Пулково с этим ножиком спокойно прошел досмотр, на контроле меня лишь попросили не доставать его в самолете. Но в Китае эти номера не проходят. Я достал ножик из сумки и передал его полицейскому. Полицейский строго покачал передо мной указательным пальцем и сказал: «No! Nо!». Да и черт с ним, не ножик и был, грош цена ему!
Я махнул рукой и сказал:
– OK! Keep it. This is a my present. (Оставьте себе, я вам дарю его.)
Полицейский громко, искренне рассмеялся и ответил:
– Thank you! (Спасибо!)
С юмором у китайцев все в порядке. Если так, то общий язык с ними найдем.
Рядом, на соседнем столе, из сумки китайца достали предмет, похожий на гранату Ф-1, в народе – лимонка. Граната в багаже?! Нет, это всего лишь зажигалка-сувенир в виде лимонки. Щелкнув ей пару раз, лже-лимонку вернули пассажиру. Чувствуется, что служба безопасности в Пекинском аэропорту работает хорошо, свои деньги не зря получает. После досмотра мы прошли по длинному переходу в круглый зал ожидания для улетающих пассажирах. По периметру зала расположились шлюзы с переходами-гармошками. По этим гармошкам, после того как объявят посадку на рейс, можно пройти прямо в самолет. Кто летал, тот знает. На табло над шлюзами были объявления о рейсе самолета на английском и на китайском языках. Мы стали искать на табло наш рейс, но безуспешно. Я обратился к полицейскому, стоящему в центре зала.
– Ченду! Ченду!
– No Chengdu, Chengdoa! – поправил меня полицейский с видом превосходства.
Он решил, что иностранец просто неправильно произносит название города. Замечательно, конечно, что в Китае есть город Чендоа, но нам нужен именно Ченду. В общем, не поняли друг друга. Да и как тут поймешь – языковой барьер! Учите языки, детишки, не транжирьте молодость по кабакам.
Но тут с кресла вскочила немолодая женщина и громко причитая: «Ченду, Ченду!» потащила меня за рукав к одному из шлюзов и стала тыкать в него, потом она стала показывать на свои часы и на пальцах объяснять, сколько еще времени нам осталось до рейса.
– Кажется, не пропадем, – обратился я к своим товарищам.
– Мы видим, барышня взяла тебя под свое покровительство.
Вскоре объявили посадку на наш рейс. Та же женщина, словно она несла личную ответственность за то, чтобы мы благополучно сели на рейс и улетели, опять подбежала к нам с возгласами «Ченду, Ченду!», проводила нас до входа в шлюз, и успокоилась только, когда мы предъявили на контроле посадочные талоны и вошли в гармошку.
Вообще, по моим впечатлениям, китайцы очень отзывчивы, доброжелательны, приветливы, всегда готовы помочь вам выйти из затруднительной ситуации. Чем-то они напоминают мне наших соотечественников, но не теперешних, а прежних, годов шестидесятых, когда еще «…человек человеку – брат». В Китае я увидел именно такую же обстановку братства, коллективизма, взаимовыручки. И при этом они общительны, жизнерадостны, оптимистичны. Что ж, у них есть все основания для оптимизма. Хотя их средний жизненный уровень, по моим наблюдениям, еще немного отстает от России, но наш жизненный уровень уже давно топчется на месте, а в Китае он растет с каждым годом небывалыми темпами. Китай – одно из самых быстро развивающихся государств. По многим показателям промышленного производства они уже обогнали нас. Китайцы – прагматики, их оптимизм твердо стоит на темпах промышленного прироста и росте благосостояния, а не на туманных обещаниях грядущего пришествия коммунизма, которыми в прошлом пичкали нас партийные руководители.
Глава 5. Пекин-Ченду
Мы уселись в самолет «Боинг-757» китайской авиакомпании. Лететь предстояло около двух часов в юго-восточном направлении. Мне опять досталось место не возле иллюминатора, а у прохода. Для любителей поглазеть на стройные ножки стюардесс это может и хорошо, но мне очень хотелось получше посмотреть на Китай с высоты полета. Когда еще смогу увидеть такое!
Наш «Боинг» вырулил на взлетку и стал разгоняться. Опять неприятно подкатило к горлу при крутом наборе высоты и – Пекин остался внизу. Сверху, кстати, мы его почти не видели, аэропорт находится за городом. Уже третий взлет за последние 24 часа, становлюсь заправским авиапутешественником.
На самолетных мониторах стали крутить фильм для пассажиров – «Римские каникулы» с Грегори Пеком и Одри Хепберн. Разумеется, дублирован на китайский язык, но с английскими субтитрами. По проходу прошла стюардесса, предлагая пассажирам газеты и журналы, естественно – с иероглифами. Мне она предложила китайскую газету на английском. Спасибо, милая. Кстати, мы были единственными европейцами, летящими этим рейсом. Сидящий рядом со мной сухощавый седоватый китаец тоже стал читать газету. Я мельком взглянул на нее и взгляд мой вдруг остановился. Среди колонок иероглифов – фотография…
Сидящие на БМП молодые российские ребята. «Калашниковы» с подствольниками, бронежилеты, стальные каски, разгрузки-патронташи. Чечня, наша боль. Тем, кто не служил в армии, не понять.
Примерный маршрут перелета Пекин – Ченду.
Официальный Китай, кстати, полностью поддерживает позицию Россию по вопросу Чечни. У китайцев – свои сепаратисты, своя чечня: Синьцзян-уйгурский автономный округ. Насколько я знаю, военные действия там не ведутся, но теракты случаются регулярно. В годы 2-й мировой войны там даже существовало никем непризнанное самопровозглашенное государство. СССР, в пику Чан Кай Ши, даже поддерживал его. Гоминьдановскому правительству приходилось мириться с этим, так как в это время шла кровопролитная война с Японией, к тому же Советский Союз оказывал военную помощь гоминьдану в этой войне. И к тому же в центре Китая был другой район, не контролируемый гоминьданом – Особый район Китая, управляемый Китайской Коммунистической партией, со своими вооруженными формированиями – 8-я и Новая 4 армии. После победы народной китайской революции в 1949 году сепаратистское уйгурское государство уже стало не нужно ни Сталину, ни тем более Мао Цзе Дуну. Начиналась эра Великой Дружбы. Руководителя (жаль, не помню его имени) этого уйгурского анклава вызвали в Москву для консультаций и переговоров. Чем они закончились – теперь уже никто не узнает. На обратном пути самолет с этим руководителем рухнул в горах Памира.