— Дружище, выручишь последний раз? Сегодня моя смена, а у подружки как раз мужа на стройку отправили, грех моментом не воспользоваться, — захихикал мужчина, закатывая узенькие глазки в предвкушении сладострастной встречи.
— Хорошо, только недолго, — согласно кивнул Джинхей, отодвигаясь — он терпеть не мог его запах одеколона.
— Спасибо!
Облапав напоследок сговорчивого сослуживца, мужчина выскочил на улицу, напевая под нос известную ему одну мелодию. Устало вздохнув, Джинхей засеменил вдаль по коридору. Он терпеть не мог общественный отдел, хотя иногда там подрабатывал. Ну не по нему была офисная работа, гораздо интереснее выезжать на объекты, работать с уликами и доказательствами… Вот только одна беда, в Стране воронов преступления почти не совершаются, поэтому и работы подобного характера мало. Более того, Джинхей был уверен — на этом тёпленьком месте он держится лишь благодаря Королеве. Так что, засунув подальше амбиции и желания, мысленно подтвердив свои намерения картинками с измождёнными горожанами, вкалывающими на стройках за два грияла в неделю, Джинхей впорхнул в огромный светлый зал с высокими потолками.
Усевшись за широкий стол, застеленный шёлковой коричневой скатертью, он пододвинул к себе папки, разложенные по алфавиту, сделал большой глоток воды из стакана, обвёл взглядом ещё пустующие диванчики, расставленные по периметру зала, и кивнул солдату, стоящему возле широкой мраморной лестницы. Шустро засеменив по ней, он поднялся на небольшую площадку. Дёрнув за ручку белой двери, он отворил её, и в глаза Джинхею ударил яркий свет, слегка приглушённый туманом. Заметив в нём какое-то шевеление, брюнет напрягся и закусил губу. Ещё мгновение, и на пороге показалась фигура всклокоченного мужичка в светлой рубашке и брюках. Ошеломлённо взглянув на солдата, в нетерпении топчущегося рядом с ним, он перевёл взгляд на Джинхея, который нацепил улыбку и помахал ему рукой. Так и не придя в себя, мужчина помахал в ответ и начал медленно спускаться по лестнице, осматриваясь. Огромный зал без окон, но светлый за счёт десятка люстр. Большое число диванчиков и эта бесконечная лестница, которая ведёт аккурат к столу с лучезарно улыбающимся незнакомцем.
— З-з-драс-с-сте, — шмыгнул носом мужичок, наконец, спустившись.
— Добрый день, — кивнул ему Джинхей. — Как ваше имя?
— А-а-альб-б-ерт, — заикаясь, произнёс мужчина.
— А дальше? — мягко спросил Джинхей, роясь в бумагах.
Слушая минуту безуспешные попытки заикающегося мужичка выговорить свою вычурную фамилию, он махнул рукой и отыскал нужную папку. Полистав страницы, он перевёл взгляд на Альберта и вздохнул.
— Пили?
Мужчина кивнул.
— Убили в пьяной драке?
Альберт вновь кивнул, но уже без энтузиазма.
— Вот, возьмите и почитайте. Через полчаса скажете своё решение, — вручив папку мужчине, Джинхей подтолкнул его в сторону одного из диванчиков и вновь кивнул солдату.
И пошло-поехало: мужчины и женщины, старики и дети, наркоманы, алкоголики, воры, убийцы, сплетники, маньяки. Авария, отравление, инфаркт, рак, самоубийство. Голова шла кругом от череды одинаковых напуганных лиц, безумно оглядывающихся и притыкающихся на диванчики. Не смотрят в папки, а только друг на друга, тихо перешёптываются и безумно боятся любого шороха, встречая с придыханием каждого новоприбывшего, показавшегося на лестнице.
Уже через тридцать минут зал был переполнен и жужжал словно встревоженный улей. Джинхей обвёл взглядом дрожащие фигуры в одинаковых светлых костюмах и улыбнулся — нет, он совсем не рад был их видеть, просто помнил, как сам впервые оказался в этом зале и думал, что незнакомцу во главе стола можно быть и поласковее с ничего не понимающими только что умершими людьми. Сейчас он понимал его — это безумно достаёт. Эти удивлённые лица, этот страх и растерянность… Когда видишь каждый день одно и то же, сердце черствеет и ему уже не больно, как раньше.
— Здравствуйте, — раздался над ухом чей-то женский голос, и Джинхей задрал голову — перед ним стояла дама лет сорока, отличную фигуру которой не портил даже странный костюм.
— Добрый день, — хмыкнул брюнет, не веря своим глазам. — Простите, а вы случайно не актриса Яна Фриган?
— Ох, вы узнали? Ах, как приятно знать, что ты известна даже после смерти! — захихикала женщина, прижав изящные ладошки к вспыхнувшим щекам.
— Я ваш большой поклонник! — Джинхей вскочил со стула и принялся трясти руку довольной актрисы. — Ваша роль в «Безжалостном убийце» выше всяких похвал! Я этот фильм смотрел раз десять, не меньше! Вы мой идеал женщины!
— Но это мой первый фильм, и я считаю его не совсем удачным, — Яна всплеснула ладошками и задумчиво улыбнулась. — Всё же мне больше по душе не боевики, а драмы. Вы видели мою последнюю роль в фильме «Всё во имя любви»? Моим партнёром был сам Рольф Эшмит! Именно из-за этого негодяя, который сел пьяным за руль, я и оказалась здесь…
С грустью взглянув на опечаленное лицо своего кумира, Джинхей сунул в руки Фриган папку и отправил на диванчик.
— Ну что, кто-нибудь из вас уже прочитал договор? — громко заговорил он, выходя из-за стола. — Может, уже кто-то хочет его заключить?
Все тут же замолкли, не сводя с брюнета напряжённых глаз. Присев на край стола, он сложил руки на груди и обвёл толпу внимательным взглядом.
— Для вас уже не секрет, что вы недавно умерли. Вы прошли через Огненную реку, вы побывали в Белой комнате. Неужели в вас ещё остались силы удивляться? — усмехнулся Джинхей, пожимая плечами. — Если бы вы не были негодяями при жизни, а соблюдали божьи заповеди, то цвели бы сейчас вольными тюльпанчиками в соседней стране. Но нет. Вы здесь — в Стране воронов, и хотите вы или нет, но вам придётся мириться с законами нашей страны.
Толпа вновь загудела, на этот раз недовольно, и Джинхею пришлось вскинуть руки в предупреждающем жесте, незаметно кивнув напрягшемуся на площадке солдату.
— Сейчас у вас есть только два выхода — либо вы подписываете договор и становитесь обычными людьми. Либо отказываетесь, и превращаетесь в воронов. И в том, и в другом случае вы будете выполнять приказы нашей королевы. Но в первом случае вы будете жить как человек, у вас будет жилище, еда, работа, вы сможете завести семью. Да, вы не будете стареть, — Джинхей на секунду замер, переведя взгляд на захлопавшую в ладошки Фриган, — но вы не сможете родить детей. Как и не сможете исчезнуть без разрешения королевы. Если кто не понял, то под «исчезнуть» я предполагаю «умереть». Вся соль в том, что вы уже умерли, поэтому я и использую синонимы.
— Надо было умереть лет на пятнадцать раньше, — шепнула разочарованная Фриган своей соседке по дивану, отчего та вытаращила глаза и схватилась за сердце.
— Продолжим, — вздохнул Джинхей, вновь садясь за стол. — В случае отказа вы также будете выполнять приказы королевы, но только всего этого у вас не будет — лишь тюрьма и шкура ворона. К слову, воронами вы и так уже все стали. Но одни смогут в них обращаться лишь на время, а другие будут ими постоянно. Ну так что, кто-то согласен подписать договор?
— Вы что нам мозги пудрите, а? — возмутился молодой парень, вскочивший с дивана и бросившийся к столу.
Выросшие словно из-под земли двое солдат скрутили его по рукам, не позволяя дотянуться до спокойного, всё так же ухмыляющегося Джинхея.
— Я, так понимаю, вы отказываетесь? — хмыкнул брюнет.
Ему уже изрядно надоела эта ситуация и пора было поставить жирную точку.
— Отказываюсь! — нагло рассмеялся незнакомец, в ту же секунду превращаясь в чёрного ворона.
Поднявшаяся с диванов толпа ахнула, глядя на трепыхающуюся на полу птицу. Отчаянно стуча крыльями по бокам, ворон не мог взлететь, а лишь хрипло пытался каркать, стремительно теряя перья. Один из солдат небрежно схватил его за лапу и поднял в воздух, гогоча.
— Пустите, пустите! — отчаянно пробиралась сквозь людей Фриган.
Добравшись, наконец, до стола, она вырвала из пальцев Джинхея ручку и размашисто подписала договор.