12 августа море Гэнкай (японское название части Корейского пролива между островами Ики и Кюсю) огласилось грохотом огромных монгольских боевых барабанов, которые Марко Поло называет персидским словом накар (они изображены и на свитке «Мёко сурай экотоба»), и глухим звуком бубнов. Южный флот прибыл. На один из последующих дней было запланировано возобновление атак на японские укрепления. Всю бухту Хаката и воды вокруг Такасима заполонили тысячи кораблей Великого хана «с круглыми носами и складчатыми парусами» – зрелище, которое не могло не повергнуть в шок даже самых неустрашимых и закаленных в боях самураев. Они делали все для победы над ненавистным врагом, но, похоже, человеческих усилий могло не хватить.
С самого начала вторжения в японских храмах возносились молитвы к богам-ками с просьбой поразить захватчиков. Молитвы, подобные тем, в которых богов просили усмирить пожары, потоп или землетрясение. К сожалению, нам не известны тексты этих молитв, но для сравнения мы приведем одно очень близкое по сути танка, созданное последним сёгуном Минамото, одаренным поэтом и человеком с несчастной судьбой, – Минамото-но Санэтомо (правил в 1203–1219 гг.). Оно имеет свою предысторию – как написал сам автор: «Во время наводнения, приключившегося в седьмую луну первого года Кэнрэки, горестные сетования земледельцев переполнили небеса. И тогда, представ в одиночестве перед Буддой моего домашнего алтаря, я вознес краткую мольбу:
Дракон – владыка водной стихии, к нему обращались в случае угрозы от воды. В 1281 году угрозу воспринимали как безусловно смертельную и небывалую, ибо сам экс-император Камэяма (передавший в 1274 году свою номинальную власть малолетнему Го-Уда) обратился через посланца к жрицам святилища в Исэ. Это великое святилище посвящено самой прародительнице императорского рода и верховной богине японского синтоистского пантеона – Аматэрасу. По легенде, которую трудно подтвердить или опровергнуть (да и стоит ли?), молитвы были вознесены утром 15 августа 1281 года. Одновременно все подданные императора-тэнно должны были молиться богам об уничтожении захватчиков. Молитвы возносились «богам и буддам», то есть синтоистским и буддийским божествам. Впрочем, то, что произошло в тот же день, 15 августа, могло быть делом рук разве что могучих богов грома или, возможно, одного из наиболее колоритных и буйных ками – брата великой Аматэрасу, Сусаноо-но микото, «яростного и быстрого бога-мужа из Суса», повелителя морской стихии и бурь. Впрочем, чаще всего с историей о божественном ветре 1281 года связывают имя великого божества-покровителя воинов (и собственно рода Минамото) Хатимана из Уса (основное святилище этого обожествленного 15-го императора Японии Одзина находится как раз на Кюсю). К Хатиману взывали многие поколения самураев, отправляясь в бой и натягивая лук, ведь этот ками был покровителем стрельбы из лука, а священный символ Хатимана – дикий голубь – реял в воздухе над войском первого сёгуна Минамото, великого и коварного Ёритомо. Теперь же жрецы Хатимана, как и сотен других ками, молились о божественной помощи.
Вечером 15 августа 1281 года в небе появилось маленькое, неприметное поначалу облачко, которое вряд ли заметили сражающиеся монголы. А вот японские очевидцы описывали его как предмет «размером с руку», который стал быстро расти. Несомненно, многие уроженцы Кюсю догадались – это приближался тропический тайфун. Солнце померкло еще до захода. Мгла опустилась на прибрежные холмы и пляжи, на огромную бухту Хаката, усеянную кораблями Хубилая, полными воинов, готовых выплеснуться потоком на японское побережье. Но битва не состоялась. С юго-запада подул яростный ветер, рев которого вскоре стал невыносимым, а над горизонтом появилась узкая темная полоса. Ветер поднял огромные волны, которые начали швырять суда империи Юань как щепки, сталкивая их между собой, выбрасывая на берег и хороня навеки в морской пучине. Мелкие прибрежные воды близ современного города Фукуока вторично стали могилой сотен, а то и тысяч кораблей, десятков тысяч людей (по китайским данным, приведенным С. Тёрнбуллом, только основной, Южный флот потерял половину своего состава; согласно некоторым другим источникам, потери флота и войск Хубилая в этом походе оцениваются в четыре тысячи кораблей и 100 тысяч человек, что, очевидно, является несколько завышенной оценкой) и планов Великого хана относительно завоевания Японии. В священном трепете наблюдали японцы из-за своей стены (которая сослужила им хорошую службу и во время тайфуна!), как гибла вражеская армада, «будто кто-то разбросал по морю Гэнкай божественные гадательные стебли…» Еще до тайфуна, опасаясь атак японцев, монголы соединили свои самые крупные корабли толстыми цепями, создав подобие плавучих крепостей, и теперь они шли ко дну друг за другом.