Скоро от костра остались одни лишь раскаленные уголья; тогда Рен-Рен взял совок и палку и начал выгребать из угольев горячие камни. Он относил их к яме и сбрасывал на дно. Те камни, которые оказались слишком большими, чтобы перетаскивать их таким образом, он просто катил по земле, ударяя по ним палкой и подошвами сапог. Скоро дно и стены ямы были сплошь покрыты раскаленными, шипящими камнями. На них он осторожно опустил тушу. Послышался легкий шорох: это листья из наружного слоя сворачивались в трубочку от сильного жара. Теперь он как можно быстрее завалил тушу сверху камнями и землей. Когда работа была закончена, остался лишь догоревший костер и еще небольшая куча земли. Рен-Рен с удовлетворением созерцал это. Вся работа заняла несколько часов.
Через два дня на рассвете, еще до того как завыли первые гудки на заводах Са-рагоссы на противоположном берегу фьорда, Марта испустила последний горький вздох и умерла, так и не примирившись со своим мужем и своей горькой судьбой. Док обмыл ее, надел на нее .самое лучшее платье, причесал ее жесткие седые волосы и уложил покойницу на расшитое цветами покрывало. Потом он отправился по берегу фьорда на Насыпь, чтобы поговорить с Алланом и попросить его о помощи.
Возле фургона Док долго пытался объяснить Аллану, что ему от него было нужно:
— Она хотела, чтобы ее похоронили на Эббот-Хилл. Она сказала, что хочет лежать в «освященной земле». Помоги мне, пожалуйста, отнести ее туда...
Аллан лишь недоуменно смотрел на него. Похоронили? На Эббот-Хилл? То, что человек может высказывать какие-то особые пожелания насчет того, где его похоронить, было выше его понимания и просто не укладывалось в голове, тем более что вот уж много лет никого не хоронили старым способом: по закону теперь все подлежали кремации.
— Да, я обещал ей позаботиться о том, чтобы ее похоронили на Эббот-Хилл. Думаю, я обязан сделать это несмотря ни на что. Да, я хочу сдержать свое обещание!
Седой., измученный бессонными ночами, Док в это раннее прохладное утро словно стал меньше. Ветер трепал седые космы его волос. Аллан все еще ничего не понимал. Неужели Док считает, что он в долгу перед Мартой? Перед Мартой, которая всеми способами отравляла ему жизнь и теперь умерла? Однако Аллан не стал возражать. Док. стоял перед ним постаревший и подавленный и просил об услуге, и Аллан не хотел, да и не мог ему отказать.
Однако ушли они не сразу, и в этот промежуток времени голоса их словно донесли весть о смерти Марты до остальных обитателей Насыпи. Постепенно один за другим появлялись они возле фургона; вот к ним подошли Феликс и Рен-Рен (возвращались с ночного промысла?), Феликс пожал Доку руку, поклонился и сказал:
— Мне очень жаль.
Вниз по тропинке спустилась Мэри Даямонд, чтобы помочь Лизе. Лиза, должно быть, сама услышала, о чем они говорили, потому что внезапно появилась в дверях уже одетая и, очевидно, готовая идти провожать Марту. Даже заспанный Смайли пришел, спотыкаясь, по тропинке и спросил, о чем это они болтают, хотя сказано было совсем немного.
То. что они собрались здесь по случаю смерти Марты, все рассматривали как нечто само собой разумеющееся, и Доку вовсе не надо было объяснять, что он обещал похоронить жену на Эббот-Хилл; все кивали головой, словно сразу все поняли, и даже Смайли оставил на время свою обычную иронию и тоже кивнул головой в знак того, что полностью одобряет задуманное мероприятие.
Наконец все вместе они отправились к дому Дока. Лиза несла Рейн в платке, который завязала, перебросив через плечо. К ней снова стали возвращаться силы, и выглядела она сейчас намного лучше, чем раньше. Бой, который все еще был очень слаб после болезни, сидел, скрестив ноги, на плечах у Аллана. Это было очень странное пестрое шествие, которое медленно двигалось по заросшему травой берегу под холодными лучами зимнего солнца.
Потом Аллан и Смайли несли Марту, а Бой пересел на плечи к Рен-Рену. Сначала они шли по дороге, затем свернули налево, прошли под железобетонной громадой Автострады и начали карабкаться по склону горы с другой стороны, чтобы выйти на тропинку, ведущую к монастырю, на безопасном расстоянии от шоссе и стоянки автомашин. Было нелегко подниматься по довольно крутому откосу, поросшему кустарником и подлеском. Тело Марты было завернуто в ковер, который несли Смайли и Аллан, перебросив концы через плечо. Никто не выражал недовольства таким необычным способом транспортировки покойника, словно все они были сейчас объединены в усилии добраться до места назначения.