Однако Лиза не двигалась с места и молча смотрела на него.
— Ну, иди же!
Сообразив, что с Алланом творится что-то неладное, Лиза не стала мешкать и подошла к нему, ступая осторожно, чтобы не порезать ноги об острые куски металла и осколки стекла, которые валялись всюду вместе с мусором и всякими отбросами.
Потом он лежал и что-то шептал, обнимал ее, страшно довольный собой, и мурлыкал, как большой ласковый зверь. А она пыталась как-то осознать то новое, что вошло в ее жизнь и так непохоже было на прежнее существование, и бормотала:
— Как хорошо... Как здесь хорошо... Как хорошо...
С ленивым удовлетворением, но и с тайным беспокойством он подумал о том, что они похожи сейчас на кошек, греющихся на солнце, диких и неукротимых, мягких и податливых, играющих, как те «одичавшие» кошки, которые гонялись друг за другом в траве...
И они снова заснули.
Их разбудил какой-то шорох. Аллан посмотрел туда, где они недавно завтракали. Там лежало немного хлеба и кусочек сыра. Сейчас там сидела большая бурая крыса и грызла остатки завтрака, не обращая внимания на людей, хотя они были всего в нескольких метрах от нее. Потом появилась еще одна. Аллан пошарил вокруг и нашел свой ботинок. Лиза все еще крепко спала. Аллан изо всех сил запустил тяжелым ботинком в крыс, и в мгновение ока обе исчезли.
— Проклятые твари!
Лиза проснулась и испуганно спросила, что случилось.
— Крысы. Две огромные крысы поедали наш завтрак!
— Ох! — воскликнула она и села.
Аллан привык к виду крыс. На Апрель авеню весь двор так и кишел ими. Собственно говоря, он не чувствовал особой неприязни к этим противным грызунам, но, увидев их так близко, воспринял это почти как вызов — начиналась борьба за пищу, борьба за жилье: ведь они были так уязвимы, уязвимы со всех сторон. Здесь им придется нелегко.
Мерзкие негодные твари!
6
Прибежал Бой.
Лиза уже встала, снова надела колготки и юбку и решила прибрать немного перед фургоном, однако делала она это так неумело и неохотно, что толку от ее уборки было мало. Аллан все еще сидел голый на одеяле и размышлял.
— Еда! Я нашел еду! — кричал Бой,
Малыш весь перепачкался, одежда была в беспорядке, на широком некрасивом личике под шапкой растрепанных русых волос, таких же, как у отца, но только светлее и мягче, возбужденно блестели глаза. Он остановился как вкопанный, уставившись на отца, потому что не привык видеть его голым.
— Я тоже хочу! Хочу раздеться! — начал Бой. Аллан быстро встал и натянул брюки.
— Нет, сейчас мы все оденемся,— ответил он слегка сконфуженно.
Изумленный взгляд мальчика снова напомнил ему, что надо быть все время начеку, держать себя в руках, нельзя, чтобы «свобода» лишила его воли и характера. Здешняя обстановка потребует немалого напряжения сил.
— А я хочу, хочу,— хныкал Бой, уже приготовившись заплакать всерьез.
— Что это у тебя там? — спросил Аллан, показывая на руку Боя, который держал полную пригоршню липкого теста.
— Это пирожное. Я нашел его.
— Пирожное?
— Ага, вкусное!
Бой протянул комок теста.
— Ты ел его? ~ Да.
— Нельзя пробовать все, что ты находишь.
— Но оно вкусное! — настаивал малыш.
Ему скоро должно было исполниться пять лет, но его принимали за трехлетнего: такой он был маленький и бледный. Однако временами на его лице проглядывали ум и упорство.
— Допустим.— Аллан старался быть терпеливым.— Но понимаешь, это опасно...
— Где ты нашел пирожное, Бой? — вмешалась Лиза. Ей пришла в голову одна мысль.
— Там... — неопределенно показал Бой.
— Ты можешь показать нам, где ты нашел пирожное?
— Да-а...
— Еще неизвестно, так ли это опасно,— сказала она Аллану.— Знаешь, ведь каждый день выбрасывают неимоверное количество и хлеба и пирожных.
Лиза во всяком случае знала об этом. До беременности она работала в хлебном отделе супермаркета. Новые санитарные предписания запрещали продавать мучные изделия сверхсуточной давности. Часть товара, который ежедневно оставался непроданным, попадала в сумки служащих магазина или шла из-под прилавка друзьям и знакомым (начальство смотрело сквозь пальцы на эту форму благотворительности). А остальное вывозилось на свалку.
— Мы наверняка найдем здесь хлеб,— сказала Лиза.— Во всяком случае, стоит попытаться. Бой, пошли, поищем еще пирожных. А ты покажешь нам дорогу...
— Ты бы оделась сначала,— пробурчал Аллан неодобрительно.
Лиза, видно, забыла, что выше пояса она голая. Не то чтобы его это как-то задевало, но он уже снова надел на себя узду, ту самую узду, которую так боялся потерять. И мысль о том, как легко потерять эту узду, пугала его.