Чем ближе он подходил к автобусной остановке, тем больше его пугала долгая поездка в автобусной толчее, но он постарался взять себя в руки и сосредоточить все мысли на продуктах, которые надо привезти домой, на Насыпь. За четыре дня они съели почти все, что взяли с собой. Новых запасов должно хватить на неделю. Вот о чем нужно было сейчас думать.
Добравшись до бензозаправочной станции, Аллан нашел хозяина в дурном расположении духа. Янсон прогнал Роя Индиану. Он открыл чемодан, лежавший в большом старом «додже» Роя, и обнаружил там кучу вещей, украденных со склада: свечи, стеклоочистители, чехлы для сидений, брызговики, светящиеся эмблемы для наклеивания на кузов... Янсон не находил слов от ярости. Он уже давно подозревал, что за его спиной творятся какие-то темные делишки — на складе не хватало многих запчастей (правда, скоро там будет не хватать всего, поскольку становится все труднее доставать новые детали взамен проданных). Янсону никогда не нравилась физиономия этого щенка, и хорошо, что у него наконец появился повод расстаться с ним. Но самое худшее, от чего у старика действительно кровь закипела в жилах, произошло потом, когда он немного опомнился и позвонил в полицию, чтобы заявить о краже, глубоко сожалея, что не запер негодяя в кладовке, тогда бы полиция забрала его а посадила в тюрьму! К сожалению, заявление Янсона не было принято всерьез. Сначала его обвинили в том, будто он инсценировал кражу, чтобы жульнически получить страховку за якобы похищенное имущество, а сам преспокойно сбыл «уворованные» запчасти на черном рынке, и Янсону даже намекнули, что против него может быть возбуждено уголовное дело. Когда Янсон попытался объяснить, что поймал вора с поличным, но по неосторожности упустил его и тот сбежал, полицейские сказали, что все это дело выеденного яйца не стоит, и устроили ему разнос за то, что он отнимает драгоценное время у представителей власти. Разве он не знает, что в полиции не хватает людей? И какого черта он занимает полицейский телефон своими побасенками? Но Янсон не сдался — он был человек настойчивый и заявил, что у него пропали товары на большую сумму. И он имеет право требовать официального расследования. Тогда голос в телефонной трубке коротко спросил, может ли он представить список украденных вещей с подробным описанием и стоимостью каждой вещи, чего бедняга Янсон, разумеется, сделать не мог. Прошло уже много лет с тех пор, как он в последний раз проводил инвентаризацию на складе, и он понятия не имел, что у него там есть или должно быть. В конце концов полицейский на другом конце провода свирепо бросил трубку, предварительно пригрозив Янсону всяческими неприятностями, если он посмеет еще когда-нибудь отнимать у властей время.
— Еще хорошо, что меня самого не вызвали на допрос,— удрученно бормотал старик,— «Войска по поддержанию спокойствия и порядка», как бы не так! Им только бы не прозевать свою долю доходов от черного рынка и уличного движения, вот где собака зарыта! Если честные люди просят о помощи, им же еще грозят всевозможными карами. Когда совершается преступление, полицейские бросают за решетку первого попавшегося беднягу и говорят, что дело закрыто. А потом подгоняют улики. Свиньи! Уж кто-кто, я-то знаю их как облупленных! А этот щенок... Попадись он мне, я бы его...
Раньше по выходным дням, когда приходилось обслуживать много машин, Рой Индиана нередко работал вместе с Алланом. Однако в последнее время Аллан почти не встречал его. Как правило, ему приходилось принимать дежурство от Янсона, который постоянно жаловался на здоровье, на какие-то непонятные боли в желудке. Рой был очень замкнутый, тощий и болезненный на вид парень с коротко остриженными волосами и нечистой кожей, всецело поглощенный своим хобби и единственной страстью — старыми машинами. Они с Алланом были в достаточно хороших отношениях, однако Аллану не нравилось, что Рой всегда пытается увильнуть от тяжелой работы. С Янсоном они вечно из-за чего-нибудь ругались, й Рой не стеснялся в выражениях, так как знал, что Янсон нуждается в нем: найти рабочую силу было теперь почти невозможно. Янсон ворчал, сокрушался, но сделать ничего не мог.
Всего несколько лет назад Янсон ходил себе и посвистывал, покуривая сигареты. А теперь он постарел, пожелтел, осунулся. Жизнь подстраивала ему одну гадость за другой. По мере того как движение на шоссе становилось все менее оживленным, доходы его падали. Еще совсем недавно он мог твердо рассчитывать на вполне обеспеченную старость, а сегодня снова должен стоять смену у бензоколонки, чтобы заработать на жизнь. Да и на самой станции уже давным-давно появились признаки упадка и обветшания: краска облупилась, два глубоких ухаба — один возле въезда на станцию и один на выезде — превратились в зияющие ямы, в туалете дверь висела на одной петле, зеркало разбилось, а лампочки перегорели, и никто не потрудился ввинтить новые... Машин становилось все меньше. Если нормы на бензин снова урежут, станцию придется закрыть, грозил он Аллану, да и самому себе.