Больше Аллан не собирался раздумывать на эту тему. Он был не из тех, кто долго копается в том, что его огорчает и заботит. Он как следует вымыл руки и сел ужинать вместе с Лизой и Боем; они ели размягченный хлеб с растительным сыром, из чего обычно состояла их вечерняя трапеза, и пили кофе, но сегодня Аллан ужинал без особого аппетита. А ночью ему приснились бренные останки Джозефа Бина, и он проснулся весь мокрый от пота; ему все еще казалось, что он ощущает зловоние и к горлу его подступает тошнота. Он должен что-то сделать, не может же труп оставаться там... Аллан слышал, как крысы шуршат в бумажных пакетах, разбросанных вокруг фургона.
На следующее утро, когда Бой и Лиза еще спали, Аллан отправился в путь.
С большой неохотой Аллан во второй. раз приближался к тому месту, где лежал труп, но чувство долга пересилило сомнения и отвращение. Снова вороны увидели его и, когда он подошел к ним достаточно близко, поднялись в воздух, громко каркая и хлопая крыльями. Однако на этот раз он свернул в сторону и направился к груде разломанных бетонных плит, лежавших неподалеку от того места, где вчера утром произошла драматическая встреча с загадочными братьями. Казалось, это было так давно. Подойдя к этой груде бетона, Аллан достал из кармана грязную косынку и завязал рот и нос. Потом собрал несколько каменных обломков, сложил их один на другой и направился со своей ношей к тому месту, где лежал труп. Собрав последние остатки решимости, Аллан подошел к темной, разлагающейся массе и сбросил на нее один за другим обломки бетона. Потом, озираясь, прошел несколько сот метров, отделявших его от груды бетона, набрал обломков, сколько мог донести, и направился обратно.
Солнце уже прожигало покрывало из желтой мглы, висевшей над Свитуотером. Аллан обливался потом, и ему пришлось сбросить с себя куртку — рубашки, которые он взял с собой, быстро сносились, и теперь он использовал вместо них куртку. Тело и руки его побелели от цементной пыли. Спина ныла, но он продолжал трудиться: туда-обратно, туда-обратно.
Через час над тем местом, где лежал труп, выросла неровная груда бетонных обломков. Выпрямив спину, Аллан даже застонал от невыносимого зноя, но в общем несмотря ни на что испытывал чувство удовлетворения. Мертвых надо хоронить и ради них самих, и, ради живых.
Аллан смотрел на каменную груду и тяжело дышал: у него было такое чувство, словно он спас их всех от грозной опасности...
И тут оба они выросли перед Алланом. Они вынырнули откуда-то в нескольких шагах от него. Впереди стоял Феликс, за ним Рен-Рен, но теперь он не улыбался; у обоих были очень серьезные лица, во всем же остальном они выглядели точно так же, как в первый раз, когда он увидел их. Аллан вздрогнул, но не потому, что испугался, а потому, что они появились так неожиданно.
Феликс откашлялся и, слегка поклонившись, сказал:
— Ты, видно, хорошо потрудился?
— Да. Мне пришлось завалить камнями то, что здесь лежит и гниет. Иначе мы все могли бы заразиться какой-нибудь болезнью.
— А тебе не кажется, что тело, которое лежит и гниет, лучше так и оставить лежать и гнить?
Феликс говорил вежливо, взвешивая каждое слово, но в голосе его звучала угроза. Рен-Рен стоял позади, свесив руки, и внимательно слушал, что говорил брат.
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.— В голосе Аллана не было ни излишнего дружелюбия, ни вызова.— Мертвое тело распространяет заразу. Покойников следует либо заваливать камнями, либо зарывать в землю.
Теперь он отчетливо вспомнил телевизионные репортажи о стихийных бедствиях, которые в течение многих лет происходили довольно регулярно: где-то эпидемия холеры, где-то еще эпидемия тифа, гриппа, оспы; неубранные трупы, которые заражали питьевую воду. В газетах довольно часто можно прочитать о подобных «катастрофах», потому что их всегда называют «катастрофами», хотя с катастрофами эпидемии не имеют ничего общего. Нередко они возникали в районах, расположенных совсем недалеко от Свитуотера, власти высказывали озабоченность по поводу «новых» заболеваний, которые еще никто не умел лечить; говорилось о появлении мутантов хорошо известных вирусов и бактерий, на которых не действовали испытанные вакцины; ученые лихорадочно искали новые вакцины, однако государство отпускало недостаточно средств на нужды здравоохранения. Иностранные туристы между тем сидели в карантине, а органы здравоохранения громогласно призывали к принятию действенных мер.