— Ты ждешь ребенка?
Присев на корточки, Мэри Даямонд в упор смотрела на Лизу.
— Как ты узнала? — удивилась Лиза.
Хотя Лиза ни от кого больше не скрывала свою беременность, в ней все еще жил инстинкт защиты того, что совершалось в ее теле. Однако в присутствии Мэри Даямонд она чувствовала себя спокойно, и ей очень хотелось поговорить с ней, женщиной, о своем состоянии.
— Догадалась,— ответила Мэри Даямонд.— Я знаю кое-какие признаки. У меня было четыре сестры. Две из них... умерли от родов. Самая младшая, Роза, была еще моложе, чем ты. Она не хотела иметь ребенка и истекла кровью... Нет, ты не расстраивайся, это было так давно. Не надо плакать...
Она обняла Лизу, которая вдруг разразилась рыданиями, прижалась к Мэри Даямонд и, всхлипывая у нее на шее, никак не могла успокоиться; самые простые вещи теперь приводили ее в уныние, а то, что сейчас сказала Мэри Даямонд, было так ужасно и непостижимо.
— Ну, ладно, ладно,— утешала ее Мэри Даямонд.— Тебе-то нечего думать о таких вещах. Ты же совершенно здорова, только немножко худая и малокровная, вот и все. Не забывай есть зелень. Ешь все зеленые листья, какие только найдешь. Это не вредно, хотя и не очень вкусно. В Палисадене, когда мы были маленькими, мы ели траву; мама говорила, что это полезно, и мы никогда не заражались и не болели, как многие другие.
Голос ее звучал мягко и мелодично, когда она успокаивала Лизу, как маленькую испуганную девочку. А Лиза, прижавшись к ней, вдыхала запах этой крупной темнокожей женщины, тяжелый, сильный запах соленой потной кожи и дешевых духов, и постепенно успокаивалась.
— Я так боюсь, что будет больно,— бормотала она.— Ведь здесь мне не дадут наркоза или еще чего-нибудь Не представляю себе, как здесь рожать...
Кивком головы она показала на фургон и закусила губу.
20
Над головой Аллана медленно вращались лопасти вентилятора. Дверь была открытой. Аллан сидел за стойкой на венском стуле и ел. В воскресенье в первой половине дня на бензозаправочной станции было не так уж много работы. Нормирование бензина довольно основательно ударило по воскресному туризму, а те автолюбители, которые могли не обращать внимания на повышение цен и призывы властей экономить горючее, предпочитали Автостраду.
Откинувшись со стулом назад, он положил ноги на стойку, а головой уперся в старый календарь, рекламирующий синтетическую автомобильную резину. Вентилятор на потолке по-прежнему вращался. Кондиционер теперь уже больше не починят. Аллан ел без всякого аппетита — просто потому, что надо есть. Какой может быть аппетит в такую жару! В ларьке он купил пачку печенья и бутылку лимонада. Вместе с тюбиком масляной смеси и плиткой шоколада это составило его сегодняшний обед. В ларьке у Дж. К. Свитнесса ассортимент продуктов тоже становился все хуже и хуже. Сам Свитнесс, большой и жирный, сидел в своем узком закутке на низком табурете и весь кипел от возмущения: пусть скажут спасибо, что он хоть это сумел достать; с этим дурацким ларьком не оберешься хлопот...
Большую часть закупок на следующую неделю Аллан делал в маленьком магазине самообслуживания рядом с конечной остановкой, где ему приходилось ждать автобуса около сорока пяти минут. Однако и здесь все больше ощущалась нехватка многих товаров. Полки, которые еще совсем недавно ломились от изобилия, вдруг стали пусты. Но что касается шоколада, печенья и сигарет, а также кофезаменителя и разных синтетических смесей, то в них, во всяком случае, недостатка не было.
Вентилятор жалобно поскрипывал, словно вот-вот готов был оставить свои попытки создать хоть какую-то циркуляцию перегретого солнцем воздуха. Кондиционер был гордостью Янсона. Вчера перед уходом домой он еще раз повторил: деньги на починку он даст из собственного кармана, вот так обстоят дела... Теперь Янсон больше всего говорил о жаре. Он не выносил жары, не мог из-за нее заснуть. Порядочные люди лишены даже права пользоваться собственными ваннами, чтобы обрести хоть немного прохлады. В прежние годы, когда бывало особенно жарко, Янсон любил посидеть этак с полчасика в теплой ванне, после чего сразу же ложился в постель. Ничто так не освежает, как теплая ванна. Но теперь, когда введено это дурацкое нормирование всего, даже воды... А ведь раньше жара была не такой изнурительной и не стояла так долго. Неудивительно, что пожилые люди мрут как мухи. Аллан, вероятно, слышал, что от воспаления легких старики гораздо чаще умирают летом, чем зимой, и это происходит как в домах для престарелых, куда их отправляют доживать свой век, так к в собственных жалких каморках и тесных квартирках, где они предоставлены сами себе и едва решаются вылезти на улицу, чтобы пойти в магазин. А если они не умирают от воспаления легких, то их приканчивает грипп, который больше не поддается лечению, поскольку бациллы (как называет их Янсон) привыкли к всевозможным лекарствам, которыми людей пичкают с того самого мгновения, как они делают свой первый вздох. Гонорея, то есть самый обычный триппер, тоже стала неизлечимой, сколько бы антибиотиков в тебя ни впрыскивали... Да, да... Может быть, Аллан не верит? Не верит, что умершие старики лежат неделями и даже месяцами в своих квартирах, пока соседи не почувствуют трупный запах? А чего ж тут удивительного — теперь ведь никто ничего не знает, наиболее интересные сведения держатся в тайне, тогда как средства массовой информации разыгрывают жалкий фарс, продиктованный якобы требованиями кризисной ситуации... Янсон энергично лязгнул зубными протезами и, скорчив свирепую гримасу, чуть ли не с нежностью прижал руку к левой стороне своего костлявого тела, как раз под ребрами, словно хотел прощупать сквозь кожу и одежду язву желудка. Затем повернулся и пошел, все еще что-то бормоча, тяжело ступая по раскаленному асфальту,— седой, сутулый, озлобленный. Он оставил на стойке деньги: три-четыре купюры и несколько монет — плата за работу в прошлый уик-энд. Никаких ведомостей, никакой бухгалтерии. Аллан работал на бензоколонке «по-черному», то есть получал жалованье гораздо более низкое, чем положено по тарифной ставке, но зато не платил налогов. А Янсон мог не работать по выходным дням и вносил сущую ерунду в фонд социального страхования. На таких мелких противозаконных комбинациях держались многие предприятия в Свитуотере.