— А они действительно видели Макгилла? — поинтересовалась Элли.
— Никто больше не видит тех, кто с ним встречался.
— Очень убедительно.
Ник снова начал дышать. Он сдерживал дыхание в течение десяти минут и никаких негативных последствий не ощутил.
— Если рассуждать логически, чудовища существовали во все времена, — сказал он. — По крайней мере, таковыми их считали, пока для них не находилось более подходящего названия, а вместе с ним и объяснения. Гигантский кальмар. Акула с огромной пастью. Анаконда.
— Да понятно! — воскликнул Лиф.
Элли презрительно посмотрела на Ника.
— Спасибо, ты у нас прямо «Гугл». Когда мне в следующий раз понадобится важная информация, я введу поисковый запрос.
— Да, — парировал Ник. — Уверен, твой поисковый запрос будет просто блистать интеллектом.
Элли не удостоила его ответом и повернулась к Лифу.
— Так что, этот Макгилл похож на гигантского кальмара?
— Я не знаю, — сказал Лиф. — Но на что бы он ни был похож, он ужасен.
— Да это все выдумки какие-то, — усомнилась Элли.
— Можно подумать, ты все знаешь!
— Нет, — согласилась Элли. — Но времени у меня теперь предостаточно, так что рано или поздно узнаю.
Нику пришлось согласиться с тем, что у каждого из них была, по крайней мере, своя точка зрения. Конечно, в рассказе Лифа содержалась изрядная доля преувеличения, но ведь в любой сказке есть и доля правды. Что касается Элли, она выступала с точки зрения разумного пессимизма и смотрела на вещи практически.
— Лиф, — спросил Ник, — кто-нибудь из тех, кто проходил здесь, когда-нибудь возвращался?
— Нет, — ответил мальчик. — Их всех съел Макгилл.
— Или они нашли место получше, — предположил Ник.
— Или останемся здесь, или попадем Макгиллу в зубы, — резюмировал Лиф. — Вот почему я предпочитаю оставаться здесь.
— А что, если есть другой выбор? — спросил Ник. — Мы не живы, но при этом и не вполне мертвы, так что…
Ник вынул из кармана монетку, которая попала в Страну затерянных душ в числе тех немногих вещей, которые оказались при нем во время аварии. Она случайно оказалась в кармане брюк от костюма, который он редко носил.
— Может быть, я, ты или Элли — мы, как монеты, упавшие на ребро, знаешь, так бывает, если подкинуть?
Элли не поняла смысл фразы.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хотел сказать, что, возможно, стоит что-то предпринять. Кто знает, может, что-то изменится, и нам необязательно сидеть, опустив руки.
— Ну да, или поджав хвосты, — присоединилась к нему Элли.
— О чем вы говорите? — спросил Лиф.
— О жизни и смерти, — пояснил Ник.
Он подбросил монетку и поймал ее тыльной стороной руки, прихлопнув ладонью другой. Элли и Лиф не могли видеть, какой стороной вверх она упала.
— Может быть, чисто гипотетически, мы сможем найти способ выбраться отсюда. Туда, где в конце тоннеля горит свет, а может, чем черт не шутит, и обратно в мир живых.
Ребятам почудилось, что окружающие деревья прошумели эту мысль всеми своими ветвями, и от этого она показалась им еще многозначительней.
— Думаешь, это возможно? — спросила Элли и посмотрела на Лифа.
— Я не знаю, — отозвался он.
— В таком случае, вопрос заключается в том, куда нам пойти, чтобы найти ответ?
— Я хочу пойти лишь в одно место, — заявила Элли. — Домой.
Интуиция подсказала Нику, что это — никудышная мысль, но и он сам, подобно Элли, хотел попасть домой. Ему необходимо было узнать, выжил ли кто-нибудь из родных или вся семья «отправилась туда, куда должна была отправиться». Лес, в котором жил Лиф, находился на севере штата Нью-Йорк, дом Ника был не близко.
— Я из Балтимора, — сказал Ник. — А ты?
— Из Нью-Джерси, — ответила Элли. — Из южной части.
— Отлично. Тогда нам нужно держать курс на юг и по дороге расспрашивать всех, кто может хоть что-то подсказать. Глядишь, и узнаем, как выбраться отсюда… Тем или иным способом.
Ник убрал монету в карман, и они продолжили разговор о жизни, смерти и о том, как можно выбраться из того промежуточного состояния, в котором они застряли. Никто не обратил внимание на то, какой стороной вверх упала монета.
Элли всегда была человеком, ориентированным на достижение выбранной цели. В этом заключалась не только ее сила, но и слабость. Привычка доводить все дела до конца была частью ее натуры, но она же делала ее человеком негибким и упрямым. Несмотря на то что Элли с негодованием отвергала обвинения в упрямстве, в глубине души она понимала, что и сама себя порой за это ругает.