Но все-таки давайте попробуем прочитать главу из «Книги путей и государств» ал-Бекри, посвященную Гане, — все то же единственное ее описание — и представить себе, что же такое была на самом деле эта «страна золота» — Древняя Гана. Главу эту ал-Бекри так и назвал: «Рассказ о Гане и об обычаях ее жителей».
«Гана — это прозвание их царей, название же страны — Аукар. Имя их царя сегодня — а это 460 год[5] — Тунка Манин... Имя их царя до него было Баси; он ими правил, будучи 85 лет от роду. Баси был прославлен своим образом жизни, любовью к справедливости, предпочтением, оказываемым мусульманам. К концу жизни он был слеп, но скрывал то от подданных своих и делал вид, будто он зрячий. Перед ним клали разные предметы, а он говорил: это-де красиво, а это безобразно. Везиры царя делали это неясным для людей, а царю обиняками объясняли, что ему говорить. Простонародье его не понимало.
Этот Баси приходился Тунка Манину дядей по матери: обычай их и способ действия их таков, чтобы царская власть принадлежала только сыну сестры царя. Ибо относительно него несомненно, что тот сын его сестры. По поводу же сына своего царь сомневается: он не уверен в истинности своего родства с ним...».
Посмотрим, что можно узнать из этого рассказа. Прежде всего о названии области, которая была политическим центром объединения. В арабоязычной литературе нередки бывали случаи, когда ту или иную страну называли по имени или по титулу ее правителя. Так случилось и с Ганой. Мы видели уже, что Ибн Хаукал употреблял это слово как титул. Впоследствии титул стал обозначать всю державу, и у арабских авторов после ал-Бекри даже не возникало сомнения в том, что слово «Гана» — это именно название страны. И даже больше того: исторические сочинения, написанные намного позже, уже в XVII в., местными западноафриканскими учеными, приписывают правителю Ганы уже совсем другой титул: кайямага. И объясняют его значение: «царь золота». Впрочем, современный гамбийский исследователь Абдулай Батили, сам сонинке по происхождению, предпочитает иное толкование этого титула — «податель благ; щедрый». Как бы то ни было, в любой форме такого прозвания присутствует слово мага, точнее — маха, а это, по мнению Батили, и было истинным титулом правителя Уагаду-Ганы. При этом он подчеркивает, что историческое предание сонинке самое слово «Гана» не упоминает ни в качестве топонима, т.е. названия страны или ее столицы, ни как титул правителя.
Немалый интерес представляет и сообщение о наследовании верховной власти не прямым потомком правителя, а племянником, сыном его сестры. Это сообщение как будто отражает возможный факт сохранения у сонинке, вернее — у правящей группы этого народа (потому что истории известно не так уж мало случаев, когда у народа счет родства велся по одной линии, а у его правителей — по другой) такого явления, как материнский род. Такая форма общественной организации восходит своими корнями к очень давним стадиям развития человеческого общества. Материнский род, по мнению большинства исследователей, вообще был первичной формой этой организации, основной ячейкой родового строя на ранних его этапах. Конечно, в Древней Гане мы встретились бы с уже поздними вариантами материнского рода, и это подтверждается самим порядком престолонаследия, описанным ал-Бекри.
В самом деле, наследование верховной власти (она в этом случае оказывается как бы особым видом родовой собственности) происходит среди родственников по женской линии. Но, во-первых, передается она не по прямой линии — от матери к детям, — а, выражаясь в привычных нам терминах родства, от дяди к племяннику по женской линии. А во-вторых, при всем при том в число возможных наследников входят только мужчины, так что возглавляет такой материнский род все равно мужчина. Подобное общественное устройство и посейчас существует у довольно большого числа народов Тропической Африки. Обычно оно рассматривается в науке как свидетельство определенной архаичности социально-экономической их организации, хотя, надо сказать, никогда не служило непреодолимым препятствием на пути распада родового общества и появления начатков общества классового.
Надо, правда, сказать, что некоторые исследователи выражают сомнение в том, что описываемый ал-Бекри порядок наследования власти принадлежал самим сонинке, а не был ими заимствован у соседей-берберов. Выдвигался и такой довод, что эпизод с правителем Баси — скорее исключение, единичный случай, поскольку, как уже говорилось, сонинке родство считают все же не по материнской линии. Однако данные этнографии свидетельствуют, что даже при отцовском счете родства у этого народа узы между братом матери и ее сыном считаются особо социально значимыми. Больше того, дети мужчины по отношению к сыну его сестры считаются (точнее, конечно, именуются) «рабами».