Выбрать главу

Своеобразие данной публикации в том, что ее автор не востоковед, но, оказавшись в силу служебной необходимости на бирманской земле, стремится познать новый окружающий мир с позиций непредвзятого, доброжелательного наблюдателя и одновременно поделиться с широкой читательской аудиторией богатой гаммой чувств п откровений от встреч с этим миром. При этом в поле зрения автора зачастую оказываются такие детали местного колорита, которые неизбежно выпадают из целевых профессиональных исследований, но без которых наши представления о Бирме были бы неполными.

Пестрая палитра этюдов-зарисовок современной бирманской действительности, которую дает С. Рамешова, обладает не только общей просветительской ценностью, но может оказаться полезной и в этнографических исследованиях. Вместе с автором мы оказываемся на раскаленных улицах бирманской столицы — Рангуна, на его шумных изобильных рынках, среди приветливых и общительных бирманцев, в их семьях; присматриваемся к их трапезе, национальным костюмам, традициям взаимоотношений, окружающей их богатой фауне и флоре; совершаем поездки по историческим местам, крупным населенным пунктам и патриархальным деревенским окраинам, осматриваем величественные культурные памятники в столице и за ее пределами, узнаем о еще не оцененных человечеством новых «чудесах света».

Не ставя перед собой задачу глубокого анализа текущих проблем бирманского общества, С. Рамешова, однако, занимает позицию, далекую от пассивного туристского созерцания. Впервые открывая для себя Бирму, она пытливо стремится проникнуть «за кулисы» внешних восприятий, пытается осмыслить мельчайшие подробности повседневного быта бирманцев, выявить его социально-историческую подоплеку. Для этого она привлекает материалы научных исследований западных и местных авторов, идет за консультациями в академические, просветительские и религиозные центры Рангуна, настойчиво расспрашивает окружающих в поисках ответов на бесконечные вопросы, всегда возникающие в новых краях у неравнодушного наблюдателя.

Однако на этом пути автора подстерегают известные трудности и «подводные камни». Прежде всего это ощутимый дефицит достоверной научной информации о современной Бирме. Отдельные фундаментальные исследования текущего положения в стране, проводившиеся англичанами в первой половине XX века, прекратились вскоре после выдворения колонизаторов из страны. Взамен, как уже отмечалось, на Западе появились и продолжают распространяться главным образом тенденциозные политические статьи и обзоры, из которых даже после тщательной критической обработки трудно вычленить позитивный социологический материал. Невозможность осуществлять глубокие полевые исследования в сложных условиях послевоенной Бирмы завела некоторых зарубежных ученых в глубь ее истории, но и здесь их поджидала полоса «белых пятен», простирающаяся вплоть до вопроса о том, как вообще возникла бирманская цивилизация, откуда пришли ее носители. Знаменитые «Дворцовые хроники» монархических династий Бирмы, которые вначале использовались как документальный исторический материал, при более внимательном анализе оказались довольно поздним литературным творением (XV–XVII века), а их авторы — придворные буддийские монахи — отнюдь не самыми осведомленными и объективными летописцами. Между тем многие бирманцы до сих пор считают хроники чуть ли не единственным авторитетным подспорьем в исторических исследованиях. В их суждениях нередко можно услышать убедительную только для неосведомленных европейцев заставку — «Исторические хроники подтверждают…».

Видимо, именно со слов этих лиц С. Рамешова и написала, что частая смена столиц в период средневековья была якобы вызвана обычаем бирманских королей начинать правление на новом месте либо была обусловлена истощением водных ресурсов, перенаселенностью и т. п. Такое утверждение трудно воспринимать всерьез, так как демографических проблем тогда не знали, а столь дорогостоящее и хлопотное занятие, как перенос столицы, никак не могло быть подвластно «обычаям». Зато достоверно известно, что в те годы Бирма не раз переживала периоды раскола и междоусобных войн, сопровождавшихся возвышением тех или иных династий в различных районах страны, которые на время становились центром насильственного объединения племен и народов. Очевидно, этот факт не увязывается с неуместным в данном случае «патриотизмом» некоторых бирманских историков, которые пытаются дать ему любое другое истолкование.