В конце обряда хозяин дома поднимает стакан с водой и по капле переливает ее в серебряный сосуд. Под этот мерный звук поунджи произносят как заклинание: «Пусть эта вода, передающая заслуги человека от одного бытия к другому, как и его добрые дела, поможет ему в будущем перевоплощении»…
Обычай требует, чтобы хозяин выразил желание распространить заслуги на всех членов семьи. Поунджи соглашаются с ним и троекратно отвечают, что он поступает правильно.
На прощанье хозяева вручают гостям дары для монастыря. Гости не благодарят ни за трапезу, ни за подарки. Правила ритуала соблюдены. Гости в оранжевом в том же порядке покидают дом. С ними идут те, кто несет дары.
Только теперь, после ухода самых почетных гостей — монахов, в доме начинают готовиться к встрече светских гостей. Если же они придут раньше, то будут ждать, пока монахи не закончат весь ритуал. Лишь тогда, когда за последним поунджи закроется дверь, принесут новые блюда для всех прочих посетителей. Но до этой минуты никто из пришедших не притронется к еде.
Прошло время, сын нашего хозяина получил диплом инженера, вернулся домой и через два месяца женился.
Утром в день свадьбы из ворот монастыря к дому вновь направилась группа монахов. Через год родилась девочка, и в доме снова принимали почетных гостей в оранжевом. К вечеру начали собираться родственники. Всем хотелось увидеть малышку. Дошла очередь и до меня.
— А вы почему до сих пор не пришли к нам? — спросила Ли Ли, встретив меня через несколько дней в саду. В голосе ее послышалась нотка уязвленного самолюбия.
— Но ребенок еще слишком мал, чтобы пускать к нему так много гостей. Что говорит ее мать? Она же врач. Минута недоуменного молчания.
— Мать ничего не имеет против… Она даже польщена, что все интересуются ее дочкой.
Раз так, мне ничего не остается, как завернуть подарок для новорожденной и присоединиться к потоку посетителей. Поднимаюсь по деревянной лестнице, намереваясь лишь взглянуть на девочку и оставить привезенную из Праги игрушку. Думаю, куда ее положить? Наверное, в кроватку или колыбельку, как принято у нас на родине. Но кроватки не было.
Ребенок лежал скорчившись на дне матерчатой люльки и безмятежно спал, прогибая ее тяжестью своего тельца.
— Ли Ли, — шепотом начала я, — почему у девочки нет кроватки? Так лежать неудобно… Да и неокрепший позвоночник, — добавила я уже не совсем уверенно и тут же осеклась, уловив выражение отчужденности на лице молодой матери.
— Все дети так спят. Очень удобно. Ребенок не выпадет, его легко укачать, когда плачет. А главное — видно, когда он обмочится — все протечет на пол.
Доводы были перечислены с такой убежденностью, что я не возразила. Да и можно ли возражать против традиций! В конце концов мать ребенка — образованный человек, врач.
Мои опасения были напрасными. Через несколько месяцев малышка стала ладной, хорошенькой девчушкой с лицом цвета самой лучшей слоновой кости и широко поставленными черными глазами. Родители ее происходили из смешанных бирмано-китайских семей, и дитя унаследовало лучшее от каждой национальности.
Девочка уже гулила, улыбалась близким, сидела, даже пыталась неуверенно ходить, а все еще оставалась безымянной. Выбрать имя и без того сложно, а тут предстояло дать сразу два имени — бирманское и китайское. Двойная сложность. Проходили месяцы, а мама все еще оценивала и взвешивала плюсы и минусы разных имен.
Я этого не знала и потому, придя однажды взглянуть на пухленькое создание, вдруг спохватилась, что не помню ее имени.
— Ли Ли, как зовут твою племянницу? Лицо молодой тетушки, укачивавшей ребенка на руках, сделалось безучастным.
— Никак. Ее мать все еще не выбрала ей имя. Дитя скоро начнет ходить, а мы так и будем ее звать «наша малышка».
Раздражение, прозвучавшее в ее голосе, однозначно свидетельствовало о том, что семейные неурядицы случаются в любой стране, на любом континенте.
Но все имеет свой конец. Через несколько дней Ли Ли возникла у меня на пороге и радостно сообщила:
— Наконец-то наша малышка получила свои имена. Мамочка все-таки решилась, сделала выбор. Завтра придут родственники. До Сеин уже печет сладости. К шести утра мы ждем поунджи. Вы тоже успеете прийти до ухода вашего мужа на работу.