Не верится, что на земле XX век, что где-то рядом живет и трудится город нефтяников Чаук, день и ночь качают нефть вышки, снабжая страну топливом.
…Есть в Пагане настоящие шедевры зодчества, уцелевшие наперекор столетиям. Один из них — пагода Швейзигон.
Ее поставил в XI веке Анируда. Мощную ступу сплошной кирпичной кладки возводили двадцать лет. Реликвии ступы — зуб Будды, привезенный с Цейлона, его лобная и ключичная кости из Прома и изумрудная статуэтка божества, доставленная из Китая, — сделали свое дело, Швейзигон — одна из самых посещаемых пагод. В Пагане с нею может конкурировать лишь белоснежная Ананда.
Швейзигон стоит на трех могучих квадратных террасах. К ступе ведет лестница. Сверху, с ее платформы, открывается панорама города, простирающегося вплоть до Иравади.
Несмотря на известность пагоды, сегодня людей здесь немного. Напрасно я пыталась разыскать статуэтки тридцати шести натов, которые приказал свезти сюда Анируда. Те несколько человек, которые встретились на подворье, не понимали по-английски и не могли мне помочь. Поскольку солнце палило немилосердно и раскаленные плиты излучали жар, я отказалась от своей затеи.
Если Швейзигон самая посещаемая пагода, то Швейсандо — самая древняя. Ее первой поставил Анируда после своего триумфального возвращения из похода на монский Татхоун. Согласно легенде, реликварий Швейсандо содержит волосы Будды, привезенные в качестве трофея.
Это нетипичная ступа. Она напоминает египетскую пирамиду. Пять гигантских сужающихся террас образуют ступени, а невысокая цилиндрическая ступа наверху выглядит небольшой шляпкой, надетой на последнюю ступень пирамиды.
В архитектуре и декоративном убранстве многих храмов прослеживается индийское влияние. Так, белая пагода Махабодн выстроена в XIII веке по чертежам индийского храма Бодгайи. Меня сразу пленила ее хрупкая красота. Строение увенчано стройной пирамидальной башней, в маленьких нишах белеют изваяния Будд.
Своим изяществом Махабоди очаровала меня больше, чем величественный Годопален с пятидесятипятиметровым золотым шпилем, и даже, пожалуй, больше, чем прославленная Ананда.
Белоснежный храм Ананда по праву считается классическим во всей Юго-Восточной Азии. Сооружен он в XI веке наследником Анируды, королем Тилуин Маном. Ананда стоит отдельно, как бы давая себя хорошенько рассмотреть. Храм — квадрат со стороной в восемьдесят метров. Крытые галереи ведут к четырем входам. Сужающиеся крыши увенчаны небольшой стройной «сикхарой» — четырехгранной башней, заимствованной из индийской архитектуры.
В каменных галереях полутемно и прохладно. Даже не верится, что за стенами ярко светит солнце. Все сделано с расчетом подавить человека, вызвать в нем священный трепет от встречи с божеством.
Вы проходите темным коридором и оказываетесь у ног громадной позолоченной статуи Будды. Присмотритесь: Будда здесь не один. На высоком постаменте стоят, прислонившись спинами, четыре статуи Будды, словно парящие в воздухе. Свет, падающий на них через маленькие оконца вверху, делает их глаза странно живыми.
Последний Будда, Гаутама, обращен лицом к западу. Перед ним две каменные скульптуры: коленопреклоненный молодой человек с пухлыми губами — король Тилуин Ман и худой аскетичный старец — монах Шин Арахан. Фигуры сделаны в человеческий рост.
Западный вход в Ананду самый оживленный, здесь расположились неизменные лавочки со всякой всячиной. К слову сказать, нигде в Пагане мы больше не видели лавок.
Все четыре Будды в храме Ананда равнодушно взирали с десятиметрового пьедестала на человеческие фигурки, распростертые внизу.
А вот еще один храм — Татбинью (Всезнающий). Он построен преемником Тилуин Мана. Храм величественнее и выше Ананды, но уступает ей в благородстве пропорций. Он массивен и тяжеловесен. Чтобы увидеть Будду, надо взобраться на высокий второй этаж. Из верхнего зала по лестнице, выдолбленной в толще стены, можно подняться выше статуи Будды и выйти на террасу, чтобы с шестидесятиметровой высоты, как на ладони, увидеть весь Паган, холмы и Иравади.
Однако солнце, наш неумолимый погонщик, уже начало нам грозить. Ну еще полчаса! Хотя бы взглянуть на храм Мануги.
Плененный монский царь, чтобы поставить храм, продал все свои драгоценности, среди которых был уникальный изумруд.
Да и ни к чему они были «королю» пагодных рабов.
Простая и строгая снаружи, пагода производила удручающее впечатление внутри. Не храм, а склеп. Казалось, что огромным статуям Будды душно, тесно под сводами. Их головы, спины, руки касались стен, как будто хотели раздвинуть их, разрушить тюрьму. С тыльной стороны храма протянулся низкий и длинный, как пенал, зал, в котором, словно замурованный и сдавленный стенами, лежал Будда. Так аллегорически были выражены чувства плененного монского короля.