Ответ из Москвы все не приходил. Я заканчивал девятый класс, как вдруг Черниговский пединститут объявил набор на 10-месячные учительские курсы. Немедленно поехал в Чернигов, успешно сдал экзамены и был принят на курсы. Но тут же с позором был отчислен, ибо при поступлении соврал, что учусь в 10-м классе. Это был урок мне.
А нужда заставляла искать заработки. В школе я числился хорошо успевающим учеником, особенно по гуманитарным предметам, и мне доверили одновременно с учебой преподавать на курсах трактористов при Тупичевской МТС русский язык. Не могу без улыбки вспоминать даваемые мной уроки парням и девушкам с начальным образованием, которые не были сильны даже в украинской грамматике. Непродолжительное время даже был инструктором районо по ликвидации неграмотности.
Будучи комсомольцем, числился в райкоме ЛСМУ активным агитатором, особенно еще в период обсуждения первого Избирательного закона к первой Конституции СССР. А потом неожиданно привлек к себе внимание тем, что из Москвы наконец пришел в райвоенкомат ответ на мое письмо тов. Сталину. В нем указывалось, что мне открыта дорога в любое, по моему выбору, военное училище. И тут я попал в затруднительное положение: ведь совсем немного осталось времени до окончания десятилетки и получения "аттестата зрелости". Да и родилась у меня новая мечта - стать журналистом. Более того, редакция тупичевской районной газеты "Сталинский шлях", в которой в летние каникулы после 9-го и после 10-го классов работал я литсотрудником (писал заметки, репортажи, фельетоны), обещала рекомендовать меня для поступления в Украинский Коммунистический институт журналистики (г. Харьков)... Немало тревог испытал тогда наш райком из-за того, что я отказался от поступления в военное училище, а поехал после окончания десятилетки в Харьков и, выдержав конкурсные экзамены, был принят в институт.
В мае 1939 года, когда был еще учеником 10-го класса, меня приняли кандидатом в члены КПСС, а через год - в члены КПСС.
Из института журналистики осенью 1939 года был призван в армию. Окончил ускоренный курс полковой артиллерийской сержантской школы в г. Калинине и был откомандирован в Смоленское военно-политическое училище, которое окончил в конце мая 1941 года. Будучи курсантом училища, опубликовал в смоленской областной газете "Рабочий путь" свои первые рассказы, которые прошли через добрые руки поэта Николая Грибачева, руководившего училищным литературным кружком, и поэта Николая Рыленкова заведующего литературным отделом областной газеты.
После училища в звании младшего политрука был направлен в Западную Белоруссию секретарем газеты 209-й мотострелковой дивизии, где и застала меня война. Все, что со мной произошло в первые недели войны, подробно описано в повести "Человек не сдается", но, разумеется, с некоторой долей вымысла, как и полагается в художественном произведении.
На войне пробыл от первого до последнего дня. Из них наиболее тяжкими были июнь - август 1941 года. Окружения, атаки, контратаки, стычки с диверсантами, первые ранения без должной медицинской помощи. После выхода с группой бойцов и командиров из тыла врага был направлен в 64-ю стрелковую дивизию, которая до войны дислоцировалась в Смоленске. За успешные бои в обороне Минска и в районе Ярцево нашей дивизии присвоили звание 7-й гвардейской.
Она участвовала потом в Московской битве - вначале под Серпуховом, а затем на рубеже Крюково - Ленинградское шоссе. На второй день после переброски дивизии из-под Серпухова в район Малые и Большие Ржавки погиб редактор нашей газеты "Ворошиловский залп" старший политрук М. Каган. Газету было поручено подписывать мне: "За редактора политрук И. Стаднюк", - что я и делал с величайшей гордостью почти до окончания боев под Москвой. Однако 20-летнему политруку не решались доверить газету "насовсем", и вскоре к нам на должность редактора прибыл батальонный комиссар А. Кормщиков - опытный газетный "волк" и очень хороший человек.
Когда завершилась Московская битва, 7-ю гвардейскую стрелковую дивизию перебросили на Северо-Западный фронт, где она участвовала в окружении демянской группировки противника и в боях за Старую Руссу. Там, в июне 1942 года, я был переведен в газету "Мужество" 27-й армии, с которой прошел путь: Старая Русса, Орел, Курск, Киев, Корсунь-Шевченковский, Яссы, Бухарест, Будапешт, Вена...
В 1943 году женился на девушке, которая приехала из Москвы в нашу редакцию работать корректором.
До 1958 года служил в армии, занимал разные должности в военной печати, продолжая в то же время творческую работу и завершая образование. Окончил заочно редакторский факультет Московского полиграфического института, а также получил высшее военное образование по профилю истории войн и военного искусства.
Последние шесть лет службы в армии работал в журнале "Советский воин", где членом редколлегии пробыл ровно тридцать лет, передав затем это "членство" своему родному сыну Юрию, который к этому времени успел закончить два вуза, в том числе военно-политическую академию им. В. И. Ленина. И будто не уходил я в запас. По первому зову надеваю полковничью форму и отправляюсь в войска. В числе других учений побывал на маневрах "Днепр", "Двина", "Братство по оружию".
Из всего, что мной написано, всерьез отношусь к роману и драме "Люди не ангелы", ранней повести "Человек не сдается", некоторым рассказам, сценариям фильмов "Максим Перепелица", "Человек не сдается", драме "Горький хлеб истины" (в репертуаре академического театра Советской Армии она именуется "Белая палатка"). Особенно же дорот мне роман "Война", в который я вложил много сил. В 1983 году он удостоен Государственной премии СССР. Однако не считаю работу над этим романом законченной. Судьбы его героев и взявшие начало в нем события продолжил в романе "Москва, 41-й" и продолжаю в новом романе "Москва, 41-42-й".
Изредка пишу публицистику и самостоятельные комедийные киносценарии ("Артист из Кохановки", "Ключи от неба", "Спокойствие отменяется" и другие), фильмы по которым не всегда удаются. Еще и перевожу с украинского на русский произведения моих близких друзей (например, романы Миколы Зарудного "На белом свете", "Уран", "Гилея").
Сценарий полнометражного документального фильма "Служу Советскому Союзу" мы написали вдвоем с моим еще довоенным литературным наставником Николаем Грибачевым, а сценарий кинокомедии "Меж высоких хлебов" - с режиссером Л. Миллионщиковым.
Мне часто задают вопрос, как родился образ Максима Перепелицы. Черты этого веселого хлопца носят многие мои герои, включая Петра Маринина и Мишу Иванюту.
Как ни странно, схема образа Перепелицы родилась в сумятице мыслей, вызванных тем, что я увидел и пережил в первых пограничных боях 1941 года. В самых безнадежных, смертельно опасных ситуациях наши рядовые воины, равняясь на командиров и политработников, проявляли немыслимое упорство, самоотречение, храбрость и стойкость. Кажется, порой они больше, чем противника, боялись выглядеть со стороны робкими, нерешительными. А когда после критической ситуации наступали минуты затишья, находились заводилы и начиналось веселье: смеялись над мнимыми и истинными нелепостями - у кого какое было выражение лица во время штыковой схватки (тут же копировали), как, кто и что кричал в атаке, как увертывался от танка или закрывался каской от свистящей над головой бомбы... А когда вновь приближался бой, люди суровели, понимая неотвратимость опасности и собираясь с силами, чтобы выстоять.