Затем следует жесткий удар, и его подбородок бьется о колени. Он осознает, что сидит на корточках, в ушах у него звенит, словно после хорошей потасовки, а все кости ноют. Проход, в котором он оказался, окружают стены кустарника с длинными, как кинжалы, шипами. Было бы неверно сказать, что трассонец приземлился, ведь приземлению неминуемо предшествует падение. Скорее, сместилась сама парадигма его существования. Он с болезненным изумлением наблюдает за тем, как Карфуд обнюхивает окрестности в поисках марилита. водя изуродованной чумой мордой по песчаному полу.
Весьма умно, не так ли? Даже про себя Потерявший Память Герой избегает думать о том, насколько нелепо выглядит охваченный похотью танар’ри, хотя ему лучше всех нас известно, что никакого марилита нет и в помине; разве его нос Охотника не учуял бы ее запах там, в тупике? Разве его необычные глаза не смогли бы проникнуть сквозь слой пепла и узреть ее извилистый след, а пальцы – нащупать оставленную ею слизь? Кровь, что столь сильно разожгла страсть Карфуда, принадлежит Джейк, которая была зачата в смерти и рождена из кожистого яйца марилита, но Потерявший Память Герой старательно гонит от себя эти мысли. Он наблюдает за вынюхивающим танар’ри, а голова его в это время занята тревогой за спутников и обдумыванием стратегий по сражению со змееподобной женщиной. Лучше притворяться дураком, скрывая свою истинную натуру до того момента, пока не придет час предать своего нового хранителя и подчинить демона своей воле.
Это опасная игра, без сомнений – и единственный способ одержать верх над монстром лабиринта – но откуда трассонец знает? Я ему точно не говорила. А кто мог сказать, кроме вас? Боюсь, у кого-то слишком длинный язык, и он за это заплатит.
Но сейчас ни о чем не тревожьтесь. Ведь, когда настанет конец, ничего уже нельзя будет изменить, а какой смысл в наказании, суть которого известна заранее? В данный момент Карфуд разворачивается и подходит к Потерявшему Память Герою, который стоит в середине прохода, притворяясь, что его уши Охотника ничего не слышат, и избегая думать о долетающем со стороны перекрестка тихом шелесте дыхания Джейк. То, что случится, когда Карфуд остановится возле трассонца, пропустить никак нельзя.
- Это неправильно! – подняв голову от земли, демон ткнул рукой в противоположную от перекрестка сторону. – Кровавый след ведет за угол, но марилит пошла в другую сторону – вместе с человеком!
Потерявший Память Герой нахмурился.
- Этого не может быть. В нашем отряде, кроме меня, людей не было.
- Может, мой нос и изуродован болезнью, но он не лжет.
Повернувшись, Карфуд направился вверх по проходу, и Потерявшему Память Герою ничего не осталось, кроме как захромать за ним. Хотя перекресток был недалеко, демон все равно успел обогнать его на несколько шагов. Остановившись, танар’ри посмотрел сначала налево, затем направо. Его огромные крылья распахнулись, перегородив коридор завесой тьмы, а из горла послышалось раскатистое рычание, столь низкое, что оно ощущалось как прокатившаяся по земле дрожь.
- Тифлинг!
Из-за угла послышался высокий, пронзительный и срывающийся от страха голос Джейк, зачитывающей заклинание. По коридору разнесся громкий треск, и из соседнего прохода вылетело огромное огненное облако. За миг до того, как оно поглотило Карфуда, гигантские крылья демона обернулись вокруг его заплечного мешка. Проход наполнился клубами желтого дыма, воняющего паленой плотью и серой. Трассонец замер на месте и отвернулся, защищая лицо. В сердце его затеплилась надежда, что тифлингу все же удалось освободить его от демона.
Жар становился все сильней и сильней. Потерявший Память Герой упал плашмя на песок, задержав дыхание, однако его легкие все равно успели наполниться отвратительно воняющим дымом. Его скрутил приступ кашля. С каждым вдохом он втягивал в себя все больше и больше клубов жгучего пара, что вызывало новые спазмы, и в какой-то миг ему показалось, что он вот-вот задохнется.
Казалось, что прошла целая жизнь, но на самом деле пламя улеглось всего через несколько секунд. Продолжая кашлять, Потерявший Память Герой поднял голову с опаленного песка и посмотрел вперед. Карфуд, который выглядел еще черней, чем прежде, если это вообще было возможно, находился там же, где его и застала огненная буря.