* * * * *
Торговцы счастьем, продавцы спасенья
Грозят и зазывают: «Выбирай –
Душа иль тело, вечность иль мгновенье,
Дорога в ад или тропинка в рай».
Но страха и надежды не тая,
Познает дух, уверится сознанье,
Что вышит по канве небытия
Единой нитью весь узор существованья.
Корнеплод
Среди пестрой толпы огородной,
Где толстуха рыжая – тыква
Норовит подкатиться поближе
К баклажану, заморскому франту,
Где соседствуют в пряном раздоре
Желчный перец, чеснок-зубоскал,
И зарывшийся в грязь старый хрен,
Там растет потихоньку и репа –
Проницательный овощ-философ.
Сущность жизни – и сладость, и горечь –
Все впитала она сердцевиной,
Воплотив мирозданье, где корень
Неотделим от плода.
* * * * *
Печалью жажду утолив, весельем – голод,
Свободен тот, кто все простил. Он снова молод.
Ему не в тягость дальний путь, открытый взору.
И ясен свет, и внятен зов его простора.
Глина
Как луч, преображенный витражом,
Как воздух, в слово перекованный в гортани,
Душа желает влажной глиной стать,
Во всем покорной всемогущей длани,
И пусть потом – пройти через огонь,
И век служить, и не копить заслуг.
Она желает, и творит себе сама
Предназначение, и гончара, и круг.
Человек-амфибия
Человек-амфибия обращает время вспять.
Человек-амфибия возвращается в лоно вод.
Отныне бездна станет его землей,
Отныне вода ему заменит небесный свод.
Не надо его окликать, жалеть, вспоминать.
У кромки воды оборвалась цепочка слов.
Он сам избрал свободу вместо судьбы,
И он познает мир до рожденья миров.
Первый снег
...Прежде Евы была Лилит...
Не из глины, не из ребра –
Из рассветного серебра.
Вадим Шефнер
Лыжи, как длинные языки,
Лижут снежный пломбир.
Все печали под снегом спят,
Ясен морозный мир.
Первозданный снежный Эдем
Не знает ни зла, ни добра.
Бежит по рассветному серебру
Лыжница из серебра.
Учитель Тай Чи
памяти мастера Ченг Хцианг Ю (1929 – 2010)
Жизнь не идет на сделки,
Смерть не делает уступок.
Невозможно приостановить течение
Потока, уносящего лодку,
Невозможно измерить глубину
Бездны, которая ее поглотит.
Мой учитель был мудрым человеком.
Я исписывала страницу за страницей
Поспешными каракулями,
Пытаясь схватить, запечатлеть в словах
Неуловимое и непрестанное движенье.
Когда тетрадь заполнялась наполовину,
Я покупала еще одну, про запас.
Мой учитель был старым человеком.
Теперь я гляжу на белые листы.
Я могла бы заполнить их
Своими собственными размышлениями,
Я могла бы найти себе другого учителя,
Я могла бы убедить себя, что эта бумага
Имеет иное предназначение –
Вести учет текущим делам,
Собирать рецепты супов и запеканок...
Но страницы останутся пустыми.
Жизнь не идет на сделки,
Смерть не делает уступок.
* * * * *
Когда печаль раскрывает крылья в полную ширь
И вес ее отрывается от земли,
Детали сливаются в безымянный простор:
Огни дорог, деревья, прибой, корабли.
Лунный свет превращает угольную черноту в серебро,
Зимний ветер свертывает горячие слезы в лед.
И кажется, что не нужно запоминать, как вернуться назад,
И кажется, что бесконечно может длиться полет.
Вечер
Погружаясь в сумрак,
Как в воду,
Освобождаюсь от груза
Памяти, слов, имен.
Осязанье, слух, обонянье
Опережают зренье.
Явь раскрывает объятья,
В себя принимая сон.
Был бы Бог, я б молилась,
Слушал бы ангел – пела.
Но я ощущаю рядом
Лишь вечер да тишину.
И я, как дельфин, выдыхаю
Безмолвную благодарность,
Всплывая и вновь погружаясь
В мерцающую глубину.