Казалось бы, вопрос не вполне уместен, и для Гамлета самое время его отшить, но тот вдруг с полной откровенностью отвечает, называя отказ от короны главной причиной недовольства:
Г а м л е т
Я нуждаюсь в служебном повышении.
Р о з е н к р а н ц
Как это возможно, когда сам король
назначил вас наследником датского престола?
Г а м л е т
Да, сэр, но "пока трава вырастет…" – старовата поговорка.
(Имеется в виду поговорка: «Пока трава вырастет, лошадь с голоду умрет».) Гамлету тридцать. Сколько лет ему останется для правления, когда король умрет?
Гильденстерн тоже пытается уверить Гамлета в дружбе, но тот берет флейту у музыкантов и публично унижает друга: дескать, и не думайте играть на мне, коль уж на флейте не умеете, хотя именно он, принц, безжалостно манипулирует всеми, но ему-то можно, ведь он – Принц Датский! Затем Розенкранц и Гильденстерн встречаются с королем, который открыт в своей ненависти к племяннику, и мы впервые слышим от двух друзей сочувствие ему. Но даже сейчас они остаются лояльными к Гамлету и, Б-же упаси! – не выдают притязания Гамлета на корону. Однако у Клавдия не может быть сомнения – Гамлет ведет борьбу не на жизнь, а на смерть. Розенкранц и Гильденстерн принимают задание сопровождать Гамлета в Англию, но им не может быть известно, что в запечатанном письме они повезут смертный приговор Гамлету.
Любопытно, а что было бы, если бы Гамлет до спектакля откликнулся на их настойчивые просьбы и рассказал им то, что знает Горацио? Возможно, их поведение было бы иным, а предположение Азимова оправданным. Но Гамлет упустил такую возможность.
Гамлет идет к матери. По дороге он проходит мимо молящегося беззащитного короля и беспричинно отказывается от убийства, потому что, дескать, тот молится и, стало быть, пойдет на небо, если умрет в этот момент. Такую причину называет зрителю Гамлет, который до сих пор не проявлял особой религиозности. Теперь же ему мало убийства, он хочет, чтобы Клавдий попал в Ад! Интересно, а если бы на месте Гамлета были Лаэрт или Фортинбрас, со знанием и правами Гамлета, – как вы думаете, сколько бы им понадобилось времени для утверждения своих прав, мести и захвата престола? Несколько дней, вряд ли больше. Но Гамлет – человек предельной нерешительности и импульсивности: всего минут через десять он, не задумываясь и не проверяя, убьет Полония, приняв его за короля.
Мы приходим, возможно, к самой сильной сцене (III-4) – у матери, и здесь Эдипов комплекс Гамлета расцветает, а библейских заповедей «Почитай отца твоего и матерь твою» и «Не убивай» нет и в помине.
Гамлет входит и сразу агрессивно нападает. В один из первых моментов королева пугается, зовет на помощь, ей откликается спрятавшийся Полоний, и в мгновение ока он убит шпагой Гамлета. Казалось бы, на этом преступлении разговор должен быть прерван, и мать должна криком звать на помощь. Этого не происходит, и разговор, если можно так назвать происходящее, продолжается.
Гамлет сравнивает портреты двух братьев и говорит о неизмеримом превосходстве отца – с его точки зрения; истины мы не знаем. Вообще – где вы слышали о сыне, обсуждающем сальным языком постельную жизнь матери, да еще ей в лицо (Л., III-4-92):
Нет, жить
В гнилом поту засаленной постели,
Варясь в разврате, нежась и любясь
На куче грязи…
А мать просто не может понять, в чем она виновата. Но как же, она же вышла замуж за убийцу мужа! А вот этого-то ей Гамлет и не говорит.
Нет, говорит, и даже дважды, только это нельзя принять всерьез. Первый раз – в момент после убийства Полония (П., III-4-26):
К о р о л е в а
Как ты жесток! Какое злодеянье!
Г а м л е т
Не больше, чем убийство короля
И обрученье с братом мужа, леди.
К о р о л е в а
Убийство короля?
Г а м л е т
Да, леди, да.
(Откидывает ковер и обнаруживает Полония.)
Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!
Тебя я спутал с кем-то поважнее.
Ты видишь, суетливость не к добру.
Он сказал «убийство короля», но тут же отвлекся на Полония, и надолго. Так о серьезном убийстве не говорят. Это что-то вроде угрозы при домашнем скандале: «Я убью тебя!» Или: «Он убил ее своими упреками!»
И второй раз – не лучше (III-4-96):
A murderer and a villain,...
A cutpurse of the empire and the rule
That from a shelf the precious diadem stole
And put it in his pocket!
Почему я здесь даю английский текст? Чтобы привести пример того, насколько важна каждая деталь. Лозинский упустил едва заметную, но очень важную тонкость: