– Что профессор хотел найти там?
– Он хотел... как вам сказать... он хотел прочитать, что там записано.
– Кем записано?
– Клайд, – впервые обратился ко мне по имени Сол, – вы помните сообщения о внеземном происхождении бусинок?
– Да, я читал какие-то домыслы на эту тему.
– Так вот, Клайд, это, по-видимому, не домыслы... Мы с Рэймондом доказали, что на Земле такие образования не могли появиться ни в естественных, ни в искусственных условиях. Вы понимаете, Клайд, что это значит?
– Это значит, что бусинки попали на Землю из Космоса.
– Нет, Клайд, это значит несравненно больше, но у нас с вами не хватает фантазии и размаха мысли, чтобы понять это «больше», а у Рэя всего этого было в избытке, и он первым понял: в бусинках – послание нам оттуда, – Сол указал наверх, – от тех, кто считает нас способными понять их... Покажите, Клайд, АВ-114, там должен быть ключ от двери в иной мир...
– Сол, скажите еще только одно... Почему вы с Берлекемпом скрывали от всех подлинную суть ваших работ?
– Почему? – лицо доктора Гусмана стало злым, он был взволнован и говорил словно с одышкой. – Потому что все только симулируют интерес к иному миру, а на самом деле... боятся этого «иного мира», боятся за свое спокойствие и незыблемость своих представлений о жизни и ее ценностях... Боятся, что там... у них... все устроено иначе, и может быть, не дай Бог, лучше, чем у нас. Наш президент – тоже мещанин в науке. Если бы он узнал, что Берлекемп готовится открыть дверь в другой мир, он помешал бы его работе... Он и сейчас боится правды о смерти Рэя, он нанял вас, чтобы скрыть правду... Впрочем, хватит разговоров, верните мне АВ-114...
– Сол, – я пытался смягчить удар, – простите меня за обман... за вынужденный обман: у меня нет АВ-114, Берлекемп сжег его в ночь самоубийства.
Сол вскрикнул, вскочил на ноги, как-то неестественно, захлебываясь, засмеялся, а потом тяжело опустился в кресло и обреченно затих. Мы долго молча сидели, переживая каждый по-своему случившееся.
– Я хочу сказать вам, Сол, про ту дверь, – прервал молчание я, – про дверь в другой мир. Я думаю, Берлекемп открыл ее той ночью...
– Вероятно, открыл, – согласился он, – но теперь она захлопнулась навсегда, для нас с вами реально навсегда захлопнулась.
– Может быть, это хорошо, что мы не можем туда заглянуть?
– Почему, Клайд?
– Потому что Рэй туда заглянул ... и умер, – сказал я и вытащил свою догадку. – Мне кажется, Сол, что Рэй не увидел за приоткрытой им дверью иного мира, он увидел совсем другое...
– Что же, по-вашему, он увидел?
– Я думаю, он увидел за дверью зеркало!
– Теперь я перестаю вас понимать, Клайд.
– Я думаю, он увидел за дверью ужасное зеркало, в котором отражались все мы, но это отражение было каким-то необычным, может быть чудовищным, таким, что его не способна выдержать психика человека. Это отражение как-то по-новому, возможно мрачно и оскорбительно, представило профессору истинное положение людей...
– Откуда вы это все взяли, Клайд?
– Я просто внимательно перечитал предсмертное письмо Рэя. Из него следует, что он действительно открыл, как вы говорите, дверь в иной мир, но не захотел рассказать, что там увидел, а, напротив, сжег ключ от той двери, а потом еще убил себя – единственного свидетеля...
– Я не уверен, что вы правы, – прервал меня Сол. – Думаю, Рэй столкнулся с чем-то, что он счел божественным, он упоминает в письме богов ...
– Это верно, но всесильные боги не показали ему себя, они показали ему нас...
Мы опять долго молчали, привыкая к реальности сделанных догадок. Первым заговорил Сол:
– Теперь, когда вы поделились со мной своими догадками, я тоже хотел бы быть с вами совершенно откровенным. Дело вот в чем – я точно знаю, что было в АВ-114. Однажды – это было за несколько месяцев до трагедии – Рэй сказал мне, что АВ-114 есть Розеттский камень. Вы знаете что-нибудь о Розеттском камне?
– Помню смутно, – признался я.
– Ученые длительное время не могли расшифровать древнеегипетские надписи, сделанные иероглифами. Однако в 1799 году близ городка Розетта в Египте солдаты армии Наполеона случайно откопали каменную плиту, на которой один и тот же текст был воспроизведен египетскими иероглифами и алфавитным письмом на греческом языке. С помощью этих надписей французский филолог Шампильон расшифровал египетские иероглифы. Теперь вы понимаете, чем была бусинка АВ-114?
– Она была словарем для перевода с внеземного на земной язык! – воскликнул я.
– Да, вы ухватили главное: в ней нашим понятиям и словам, воспроизведенным в виде клеточных рисунков, соответствовали кодовые комбинации, отражающие аналогичные понятия оттуда...