Так и случилось. Буквально через неделю его заключения. Куроко очень ослаб, и морально, и физически. Сейджуро оставлял ему еду, но из-за стресса и душевной тревоги у Тецуи не было аппетита. Он едва ли питался раз в день и совершенно не ощущал голода. Парень потерял счёт времени из-за одинаковых дней. Ночью он был привязан к кровати — его тело служило инструментом для удовлетворения желаний хозяина. Днём Акаши освобождал его рот, снимал с глаз повязку, отвязывал руки и ноги от кровати. Но ту основную цепь никогда не снимал. Тецуя мог двигаться лишь в пределах комнаты, однако в конце концов он перестал делать даже это. Просто лежал днём на кровати и смотрел в потолок, мечтая, чтобы всё это скорее закончилось и боясь этого конца.
Дни были мучительно одинаковыми и пустыми, наполненными ожиданиями, однако когда Акаши вернулся позже обычного, да ещё в промокшей школьной форме, Тецуя мгновенно понял, что всё. Это финиш.
«Убил…» — мелькнуло в мыслях, когда Сейджуро приблизился к нему. Тецуя, выпрямив спину, инстинктивно искал в его руках окровавленные ножницы, но их не было. Более того, он заметил, что и одежда чистая, хоть и мокрая. Может быть, произошло что-то другое?
— Акаши-ку… — не успел он назвать его имя, как парень стиснул его в объятьях и прижал к кровати. Внутри Тецуи что-то перевернулось от этого ощущения: настолько крепки были объятья Сейджуро, будто он не хотел отпускать никогда.
— Что случилось, Акаши-кун? — слабым голосом спросил Куроко, поглаживая его по голове и пытаясь успокоить. — Тренировка прошла нормально?
— Да, — глухо ответил тот, утыкаясь ему в плечо. — Тренировка — нормально. Но… — он приподнялся и посмотрел на растерянного Куроко. — Я больше не могу держать тебя здесь. Тебя уже ищут, они скоро будут здесь. Меня тоже хотели поймать, но мне удалось сбежать… У нас ещё есть несколько минут…
— Акаши-кун, — Тецуя схватился за его плечи. — Акаши-кун, отпусти меня. Я никому ничего не скажу, ни о тебе, ни о том, что ты удерживал меня здесь. Мы просто будем жить, как раньше: ходить в школу, играть в баскетбол, целоваться на остановке, заниматься любовью… Ведь всё можно вернуть, правда, Акаши-кун? — в голубых глазах снова появились слёзы, но холодный взгляд Сейджуро окончательно уничтожил надежду.
— Хотел бы я верить… — прошептал он, доставая что-то из-за пояса со спины. Куроко не потребовалась даже секунда, чтобы понять, что именно Сейджуро сжимает в руке.
— Что ты хочешь сделать? — ослабленным голосом спросил юноша, невольно отстраняясь от него и смотря на лезвие ножниц, блестевшее в его ладони.
— Я не могу тебя отпустить, Тецуя, — прошептал тот, вытягивая свободную руку и сжимая плечо парня, не позволяя ему отодвинуться дальше. Смотря в его широко раскрытые глаза и ощущая холод и дрожь в своём обессиленном теле, Куроко понял, что больше он ничего не сможет изменить. Этот рассказ тоже подошёл к завершению, осталось перевернуть лишь несколько страниц. Нет, не перевернуть, выдернуть их, чтобы внутри не осталось ничего…
— Акаши…кун… — сдавленно прошептал парень, ощущая собственные слёзы на своих губах. Он даже не почувствовал боли, лишь опустив глаза, увидел в руках Сейджуро испачканное лезвие ножниц, а на своей груди — кровавое пятно.
Свет перед глазами мгновенно начал меркнуть, тело парня рухнуло на постель, а губы продолжали беззвучно шевелиться, будто пытались что-то сказать.
— Я не могу тебя отпустить, Тецуя, но и расстаться с тобой тоже не могу… — прошептал Акаши и занёс лезвие прямо над своей шеей. Его рука резко двинулась, и брызги крови обагрили лицо неподвижного Тецуи. Ножницы выскользнули из пальцев Акаши и со стуком упали на пол, а его тело с хлещущей из раны кровью рухнуло прямо на Куроко, заливая алой краской и его.
— Это я виноват… — на последнем вздохе прошептал Тецуя. — Только я…
========== Виной всему… ==========
— Инспектор! Мы уже давно ждём вас! — слегка неодобрительно воскликнул молодой светловолосый сержант, когда его начальник подъехал к месту преступления. Мужчина среднего возраста с каштановыми волосами и тёмными глазами, выйдя из машины, затушил сигарету.
— Прости, прости, — он дружелюбно потрепал помощника по голове, ероша волосы, и они вместе прошли в особняк. — Возникли проблемы по дороге. Ого, ничего себе, домик… — присвистнул он, разглядывая помещение. — Да я такие только в кино видел… Картины, мебель… тут принц живёт?
— Жил, — негромко ответил сержант, провожая инспектора на второй этаж к спальным комнатам, в одной из которых скопились криминалисты.
— Ого, — мужчина даже отшатнулся, зайдя в комнату, где пол, стены, и даже потолок были залиты кровью. В центре стояла широкая двуспальная кровать, на которой лежали два тела — одно поверх другого, а ранее белоснежные простыни были абсолютно алыми.
— Да уж… — пробормотал следователь, присев на корточки подле кровати и рассматривая тела. — Двойное убийство? — замечая колотые раны, спросил он.
— Убийство и самоубийство, если быть точнее, — чётко произнёс сержант, глядя на тела двух юношей и странно хмурясь, будто силясь вспомнить то, о чём забыл. — Судмедэксперт сделал предварительное заключение: первый убил второго ударом в сердце, а затем проткнул себе горло. Из-за разрыва артерии кровь растеклась практически по всей комнате. Кроме того, на оружии убийства, — он протянул инспектору ножницы в полиэтиленовом пакете, — обнаружены его отпечатки, и характер нанесения раны говорит именно о самоубийстве.
— Подожди-ка, — следователь пригляделся внимательнее. — Кажется, я знаю этого парня… Можно перевернуть тело? Вы всё сфотографировали? — обратился он к полицейским. Вскоре оба тела положили параллельно друг другу на кровати, и инспектор, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
— Точно, этот парень проходил свидетелем по делу баскетбольного клуба! Как его там…
— Акаши Сейджуро, — напомнил сержант, просматривая собранные данные. — Тогда погибла вся команда, кроме него, а сам он был обнаружен в интересном положении, однако…
— Не было улик и мотива, — припомнил следователь. — А второй? Что их связывало?
— Куроко Тецуя. Его нынешний одноклассник.