Вот как описывает это эпизод Овидий:
«(И повествует Персей как,) скалы
Скрытые, смело пройдя, с их страшным лесом трескучим
К дому Горгон подступил; как видел везде на равнине
И на дорогах – людей и животных подобья тех самых,
- Что обратились в кремень, едва увидали Медузу;
Как он, однако, в щите, что на левой руке, отраженном
Медью, впервые узрел ужасающий образ медузы;
Тяжким как пользуясь сном, и ее и гадюк охватившим,
Голову с шеи сорвал…»
(Овидий. Метаморфозы» 1У, 775-790)
Персей подхватил отрубленную голову и опустил ее в мешок, который тут же принял нужную форму.
В это время проснулись старшие сестры Эвриала и Стено. Они бросились к Персею, их глаза пылали ненавистью, их руки с хищными острыми пальцами из меди, готовы были его разорвать, змеи на их головах угрожающе шипели, оскаливая ядовитые зубки… Персей побежал, но Горгоны бежали быстрей, хищницы догоняли его. Казалось, еще секунда, еще мгновение и они вцепятся в юношу медными когтями. Но тут заработали волшебные сандалии, Персей взлетел и помчался по воздуху. Горгоны недолго оставались на земле. Они поднялись на своих могучих крыльях и помчались за юношей.
Погоня длилась несколько часов. Горгоны не могли догнать юношу, убившую их сестру. Но и он не мог от них оторваться. Однако, Персей был человеком, и силы постепенно оставляли его. А бессмертные Горгоны не знали усталости. Итог погони был ясен, непонятно было лишь, насколько она затянется. Но когда силы Персея были уже на исходе, он, вдруг вспомнил про шапочку-невидимку, лишь она могла сейчас спасти юношу. Персей торопливо выдернул небольшую кожаную шапочку, которая была крепко прижата широким поясом к хитону, и натянул ее на голову. Какое-то время он продолжал лететь, не зная, подействовала шапочка, или путешествие его подходит к концу. Потом услышал ужасные проклятия и понял, что Горгоны потеряли его…
Судя по тому, что Персей благополучно добрался до острова, где его ждала мать, Афина и Гермес защитили юношу и от проклятий.
* * *
Персей нашел мать в храме, где та скрывалась от Полидекта. Даная расплакалась, обняла сына, пожаловалась, что Полидект заставляет ее выйти за него замуж. Грозит убить Персея, если она откажется это сделать. Объяснила, что она ненавидит тирана, но любовь к сыну заставляют ее уступить. Жрецы должны объявить ее и Полидекта мужем и женой, сегодня вечером. Умоляла сына не возражать, и не противиться этому.
Персей был возмущен коварством и злобой царя. Чтобы успокоить мать, он сказал, что выполнит ее просьбу. И у него даже есть подарок, который очень понравится тирану.
* * *
Полидект отдыхал… Он только что вышел из ванны и терпеливо постоял, пока рабы осторожно вытирали его тело мягкими нежными тканями. Затем рабы надели на повелителя дорогой белый хитон из чистого хлопка. Царский хитон был украшен по краям вышитыми пурпурными нитями фигурками зверей, а на груди и спине – аппликациями из золотой фольги. Полидект прилег на горку небольших подушек, набитых нежнейшим птичьим пухом. Наступило время для отдыха и размышлений. Он пил небольшими глотками прохладное сладкое вино и представлял себе, какое наслаждение получит сегодня вечером, после того, как жрецы объявят Данаю его женой…
Витая в облаках своей мечты, Полидект не замечал ничего, что происходило вокруг, ибо это не имело никакого значения для окружающего его мира эмпирической реальности… В свободные от управления царством минуты он становился мыслителем: крупнейшим на своем острове философом – Полидектом Серифским. Как философ Полидект понимал: главное в окружающем мире то, что он представляет собой личность, ибо способен мыслить. Поскольку он способен мыслит, постольку он существует во всех мыслимых реальностях. Все остальное: рабы, охлос, телохранители, остров, вселенная и космос – не более чем плоды его размышлений. Сейчас они его не интересовали, значит и не могли существовать…
Поэтому Полидект не мог видеть, что один из рабов неслышно приблизился к старшему телохранителю и что-то тихо сказал. Телохранитель задумался. Телохранитель знал основной принцип философии Полидекта, и понимал, что в данный момент и он, и раб находятся вне сферы размышлений царя и не существуют в окружающей правителя реальности. Но раб сообщил новость, которую царь, по всей вероятности, захочет знать. Приходилось рискнуть.
– Мой повелитель, – в реальности Полидекта, без всякой на то необходимости, неожиданно материализовалась субстанция, в виде старшего телохранителя. – Разрешишь ли ты мне сообщить весть, которую принес подлый раб? – почтительно поклонившись, поинтересовалась субстанция.
Весть могла быть только хорошей. За плохую весть раб лишился бы головы, поэтому не осмелился бы ее принести. Хорошую весть можно было и выслушать, не отрываясь, ни от сладкого вина, ни от приятных размышлений…
Полидект утвердительно кивнул.
– Явился сын Данаи, Персей, – сообщив эту новость, субстанция окончательно превратилась в могучего, мускулистого телохранителя, с мечом на поясе. – Он просит разрешения припасть к твоим ногам и выслушать его…
Произошло то, что Полидект более всего ненавидел. Частица грубой материальной жизни вторглась в идеальный мир разума. Некоторые утверждали, что таковы могут быть отдельные варианты реальности, возникающие при столкновении двух и более миров. Это, конечно, неправильно. Такого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Но, с другой стороны, поскольку эти явления стихийно проявляются, как парадоксы времени и пространства, с ними приходится считаться…
– Впустите его, – снизошел во вновь открывшуюся реальность Полидект.
Раб дождался, пока телохранитель повторит разрешение царя, затем быстро и бесшумно удалился.
Громкие шаги Персея (у его сандалий были вульгарные деревянные подошвы), нарушили благостную тишину и покой прекрасного в своей гармонии мира. Полидект поморщился. Телохранители, их было четверо, поморщились вслед за повелителем и насторожились: одно слово или движение царя, и они наведут порядок. Но ни слова, ни движения, со стороны повелителя, не последовало. А Персей почтительно поклонился. Поклонился и застыл.
Полидект некоторое время рассматривал юношу, пытался разобраться, из какой реальности тот возник. Вскоре ему это удалось.
– Чего явился? – недовольно спросил Полидект. Не как философ, а как царь острова Сериф, покровитель и повелитель всех существ, разумных и неразумных, населяющих эту благодатную землю. – Я тебя куда посылал?.. Я тебя посылал за головой Медузы Горгоны!
– Да, за головой Медузы Горгоны, – признался Персей.
– В таком случае, почему ты здесь? – Полидект понимал, что если Персей встретился бы с Медузой, то сюда он бы, ни в коем случае явиться не смог.
Персей ответил на этот вопрос совершенно неожиданно:
– Я здесь для того, чтобы попросить тебя, повелитель острова Сериф, могущественный Полидект, чтобы ты оставил в покое мою мать, прекрасную Данаю. Она не любит тебя и не желает быть твоей женой.
Он сказал это тихо, спокойно и очень даже вежливо. Так посчитал бы каждый. Но не царствующая особа. И уж ни в коем случае не мог воспринять эти слова спокойно Полидект. Двумя десятками слов Персей сокрушил прекрасную реальность, в которой философ находился до прихода юноши. Такому варварству не могло быть прощения. Не задумываясь, глава философской школы Полидект Серифский и правитель острова Сериф царь Полидект, пришли к единственно правильному решению: варвара следует уничтожить, а разрушенную им реальность восстановить.