Гераклит не только «оскорблял чувства верующих», но и резко высказывался в адрес аристократии. Он выступал против ее традиционных привилегий, противопоставляя им, «Закон, за который люди должны биться, как за стены родного города». Даже в наше время, время высоких свобод и торжества демократии, редко какой политик скажет такое искренне.
Гераклит был активным древнегреческим диссидентом, своими высказываниями он явно подрывал устои и смущал умы, но власти ни разу не привлекали его к ответственности. Даже ни разу не задерживали его на трое суток, для выяснения личности, места жительства или проверки документов. Ни разу не посадили… Такие, вот, были интересные времена.
Очень трудно понять древних греков. Демократы заставили Сократа выпить яд, а аристократы не арестовали Гераклита, хотя все основания для этого у них имелись…
Зенон Элейский.
Философ Зенон Элейский жил и творил в пятом веке до нашей эры и пользовался, в те времена, достаточной известностью. О нем неоднократно упоминают Плутарх, Платон, многие другие историки и философы Древней Греции. Некоторые работы его дошли до нас в изложении Аристотеля, который высоко ценил труды Зенона и называл его первым диалектиком.
Любопытную подробность из жизни Зенона сообщает Диоген Лаэртский. Он пишет, что Зенон участвовал в заговоре против Элийского тирана и был арестован. На допросе, философ держал себя мужественно, а при требовании выдать сообщников, откусил себе язык и выплюнул его в лицо тирану. Другой греческий философ, Антисфен, сообщает, что присутствующие были потрясены этим и тут же побили тирана камнями. Но по запиям историка Гермиппа, Зенон после допроса и пыток, был казнен. Кто знает, где здесь правда? Вообще, при конфликте философов и тиранов, как правило, побеждают тираны.
Как философ Зенон знаменит своими априориями. Напомним, что априори – это истина в последней инстанции, очевидное, заранее известное, не требующее доказательств. Зенон пытался утвердить противоречивость концепций движения, пространства и множества. Античные авторы сообщают, что у Зенона было более сорока обстоятельных априорий. До нашего времени дошли только девять. Наиболее известны априори Зенона о движении. «Ахилл и черепаха» и «Летящая стрела». Они, пожалуй, наиболее просты и понятны не только философам.
«Ахилл и черепаха». Допустим, что Ахилл бежит в десять раз быстрее, чем черепаха и находится позади нее на расстоянии в тысячу шагов. За то время, за которое Ахилл пробежит это расстояние, черепаха проползет еще сто шагов. Когда Ахилл пробежит эти сто шагов, черепаха проползет еще десять шагов, и так далее… Процесс будет продолжаться до бесконечности. Ахилл никогда не догонит черепаху…
«Летящая стрела». Летящая стрела неподвижна, так как, в каждый момент времени, она занимает равное себе положение, то есть покоится; поскольку она покоится, в каждый момент времени, то она покоится во все моменты времени. То есть, не существует момента времени, в который стрела совершает движение.
Вот такое сумел надумать и выдать Зенон. Исходя из его рассуждений, можно считать, что движения вообще не существует… Ерунда, конечно. Зенон не об этом, Зенон о противоречивости наших восприятий. Но по поводу его априорий, еще в древние времена, кто-то из греков придумал анекдот. Звучит он примерно так:
Поспорили однажды Зенон Элейский с философом Антисфеном. Бородатый Зенон утверждал, что движение «есть только название, данное целому ряду одинаковых положений, из которых каждое отдельно взятое есть покой». Антисфен не стал противоречить, не стал ничего доказывать. Он просто поднялся и начал неторопливо прохаживаться…
Совершенно не смешно. Но очень убедительно. Кстати, данный анекдот настолько понравился Александру Сергеевичу Пушкину, что он написал на эту тему стихотворение. Вот оно:
Движенья нет, сказал мудрец брадатый,
Другой смолчал и стал пред ним ходить!
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день над нам солнце ходит
Однако ж прав упрямый Галилей.
Что касается анекдотов, то они далеко не всегда бывают веселыми или смешными. В этом отношении приходит на память анекдот, связанный с Лаврентием Павловичем Берия, возглавлявшим в свое время Комитет Государственной Безопасности (КГБ). Злопыхатели называли этот комитет Конторой Глубокого Бурения.
Берию однажды спросили:
– Лаврентий Павлович, это правда, что вы собираете анекдоты?
– Какие анекдоты-смагендоты? Мне что, больше делать нечего? Все время работаю, работаю… Зачем так шутишь?
– Анекдоты про себя…
– А… Про себя немножко собираю. Понимаешь, с детства анекдоты люблю. Ты умный, конечно знаешь хороший анекдот. Расскажи, дорогой. Порадуй министра.
– Нет, я не знаю ни одного, – собеседник был человеком осторожным. – А вы, Лаврентий Павлович, много собрали?
– Какой-такой – много?... Всего только четыре месяца собираю. Совсем немного, – со свойственной ему скромностью сообщил Лаврентий Павлович. – Еле-еле наскреб на два рудника и один лагерь. Совсем маленький лагерь…
Анекдоты бывают и совсем невеселыми.
Сократ.
Сократ жил очень давно, еще в четвертом веке до нашей эры. Он был очень умным. Даже сейчас, когда хотят отметить, что человек умный, говорят: «У него сократовский лоб». И еще, Сократ был очень принципиальным и всегда придерживался истины. Считается, что это он придумал поговорку: «Платон мне друг, но истина дороже». Подобная принципиальность полностью исключала возможность блата, при зачислении на философские курсы, которыми он руководил.
В Древней Греции, было немало философских школ и отдельных философов. Все они занимались вопросами вселенского масштаба: определяли, что первично, а что вторично; что из чего возникло и куда оно девается, когда исчезает; есть ли движение, или это только иллюзия… И, надо отдать им должное, эти философы кое-где добились известности, кое в чем преуспели, кое-что сумели определить и доказать. И кое-как заложили фундамент для своих последователей.
А Сократ, как только он стал философом, пошел другим путем. Он решил, что изучение проблемы взаимодействия «первичного» и «вторичного», можно отложить на более поздние эпохи. Сократ посчитал более важным разобраться в том, каким должен быть человек, как он должен себя вести, какими должны быть нравственные критерии. Надо понять и рассказать людям: что такое Добро и что такое Зло. Он решил, что назначение философии не в умозрительных догадках, и построении картины мира, а в раскрытии того, как людям следует жить, чем руководствоваться, какое оказывать воздействие на других и самого себя… Он стал проповедовать Знание и Добро, которые, считал Сократ, и есть основа Благополучия.
Надо думать, что по поводу Добра, Знаний, Благополучия, о взаимодействия этих проявлений и, вообще, о назначении Человека, Сократом было сказано немало важного, поучительного и просто интересного. Но до нас дошли только крохи, в изложении других философов. Сам Сократ, ни одной книги, ни одного трактата не написал. Обучение в школе Сократа шло в форме разговора, диалога, спора, который должен был закончиться определением истины. Ибо Истина рождается в споре. Но ни один из этих разговоров не был записан. И мы не знаем ни одной фразы, по поводу которой были бы уверены, что сказана она Сократом.