Мы досматриваем замедленную киносъемку трагедии, потом приходит звук взрыва, шум волн, сильный запах йода, кровоточащие колени и локти, хорошо, что не голова, до хижины рядом с маяком не очень далеко, путь по мокрым камням… Надежда на помощь не оправдывается – дверь открыта, но помещение пусто и, похоже, давно, но тут есть камин, поленница с дровами и, слава Богу, сухие спички. Дрова, без желания сначала, наполнив комнату удушливым дымом, все-таки разгораются, уровень адреналина в крови падает, уступая место навалившейся усталости, мы живы.
– Это ужасно, – произносит она, вываливаясь, наконец, из ступора, – и спасибо тебе. Просто обнимаю ее (Арлекин мокрый и холодный, нужно поискать что-то из вещей), отвечать кажется излишним.
VII
В помещении, несмотря на щели в дверях, становилось понемногу теплее, разгоревшийся камин освещал темно-грязные стены с потеками, полки были заставлены разнокалиберной глиняной посудой вперемежку с книгами и банками, видимо из-под круп и колониальных товаров. Отсутствие женской руки в доме было очевидно, вероятно смотрителю маяка непросто найти себе спутницу жизни. Тряпье, бывшее когда-то одеждой, и обнаруженное мной в полусгнившем шкафу, я не рискнул примерить даже на себя, не то, что предложить даме, к счастью, нашлась пара еще вполне пристойных одеял. Стеснительность в нашей ситуации казалась каким-то бессмысленным ханжеством, и мы закутались в одеяла, повесив сушиться наше промокшее белье к очагу, практически не отворачиваясь. Продуктов в доме не оказалось, если не считать заплесневелую пачку галет и вздувшуюся ботулизмом банку консервов, на нашу удачу обнаружилось несколько золотистых бутылок семилетнего кубинского рома, смотритель, видимо, был все-таки немного пиратом.
За бортом началась гроза, стало совсем темно, похоже, шторм добрался и до этого берега, так что идея сходить на разведку получила дополнительный повод не быть реализованной, каких-то рюмок или бокалов я не обнаружил, поэтому распечатанную бутылку я, убедившись, что это не отрава, просто передал Аннет. Она сделала глоток, погрузив горлышко бутылки довольно глубоко в рот, что вызвало не совсем подобающие ситуации ассоциации. После нескольких глотков нежное уютное тепло овладело телом, грубое одеяло слегка покалывало обнаженную кожу, камин потрескивал, бросая тени на стену и подкрашивая бледное лицо моей компаньонки.
– Как думаешь, зачем Творец нас спас?
Полбутылки выпитого на голодный желудок после пережитого неминуемо подтолкнули девушку к некоему философствованию.
– Вообще-то это я нас спас, ну, и немного повезло.
Почему-то циничный ответ показался наиболее подходящим.
– Ты понимаешь, о чем я. В нас словно вселилась жизнь там, на корабле, остальные были похожи на безвольных кукол, образы в черно-белом кино. А тебе спасибо, лично от меня.
Она придвинулась, обняла за шею, и еще – сладкое, горячее, терпкое прикосновение ее полных губ… Я обнял ее, но она ловко вывернулась.
– Не увлекайся, я на голодный желудок не привыкла заниматься любовью, тем более с полузнакомым мужчиной.
Снова этот ее грудной смех с запрокидыванием головы назад.
Она была права, безусловно, наше чудесное спасение нужно было оправдывать дальнейшими собственными действиями, более конструктивными, нежели телесное соитие. В итоге, накинув на себя брезентовое подобие шкуры, я отправился охотиться на мамонта. Дождь молотил по крыше хибары, стекая в металлическое корыто, полное воды: по крайней мере, смерть от жажды, а если вскипятить, то и от дизентерии, в ближайшее время нам не грозила. Тропинка, выложенная мокрым камнем, вела к маяку, зайдя за угол, я обнаружил в паре миль деревеньку, над крышами даже поднимался дым, оказалось, мы не в таком уж забытом Богом захолустье. Решив обследовать для начала ближайшие окрестности, я поднялся по ступенькам, ведущим к башне. Металлическая дверь была притворена, но не закрыта. Лязгнув и заскрипев давно не смазываемыми петлями, она пустила меня внутрь сырого, с запахами водорослей, прогорклого жира и плесени каменного цилиндра. Свет, проникающий сюда через узкие бойницы окон, особенно в такую мрачную погоду, давал лишь самое грубое представление о помещении, приходилось придерживаться стен и ощупывать путь перед собой руками, чтобы не рухнуть вниз или не наткнуться глазом на неудачно торчащую палку.