Путь в кэбе до госпиталя занял около получаса, у меня было время придумать легенду. Не ясно, были ли у нее с собой документы, которые нам выдали в полиции, и я понял, что не помню, какой фамилией она там представлялась, будем надеяться, что она совпадает с фамилией графа. Кто я? На мужа или кузена явно непохож…адвокат! Побольше самоуверенности и, возможно, несколько купюр.
– Могу ли я видеть леди Мейнвик? Она поступила к вам сегодня, я семейный адвокат, – далее неразборчиво.
– Девушку, которая поступила сегодня, так зовут? К сожалению, документов у нее с собой не было, а она пока без сознания.
Контакт с пожилой медсестрой был налажен, осталось только, чтобы это действительно оказалась Аннет.
– Я должен убедиться, моя работа – улаживать личные дела семейства Мейнвиков.
– Да, такое несчастье, такая красивая девушка и так не повезло, у нее сильный ушиб головы, но врачи говорят, что это не опасно для жизни, возможно, только для памяти…
– А что с памятью?
– Удар тупым предметом в эту область головы может лишить жертву памяти на несколько часов или дней, а может, и на всю жизнь…
– Я бы хотел осмотреть пострадавшую, возможно, нужно оказать ей дополнительную помощь, я уверен, что в вашем прекрасном заведении за ней ухаживают с наивозможной заботой, но все-таки, может, имело бы смысл оказать какую-то финансовую поддержку, пять фунтов в руки медсестры, я был бы крайне признателен.
– Мне не очень ловко, сэр, вообще это не принято, возможно, она еще без сознания, сюда, сэр.
Мы довольно долго шли по пропахшему формальдегидом коридору с бесчисленными и безжизненными белыми дверями пока не добрались до нужной палаты. Сердце у меня билось отчаянно, а вдруг – не она. Она. Лицо белое и безжизненное, как дверь, на голове повязка со следами крови, сжатые губы с синевой. Как же она не похожа на ту сумасшедшую яркую женщину, которую я знал…
– Да, это, безусловно, она.
– Я вам говорила, сэр, она еще не пришла в себя.
– Когда я смогу поговорить с лечащим врачом?
– Приходите утром, сэр, возможно и больная очнется.
От госпиталя я направился в гостиницу пешком – в этом районе я ориентировался. Нужен был план. Паникерская идея попытаться скрыться была отвергнута практически сразу – у моих преследователей, скорее всего, будет механизм отслеживания моего маршрута, о котором я не догадываюсь, слишком много странных совпадений случилось на моем пути за последние дни, однако, и это хорошо, они видят и знают не все, иначе сами бы отправились к хранилищу Ренаты, если эта голова так им важна. Стало не по себе от воспоминания, что мертвая голова бывает более информативна, чем живая – могли и отрезать.
Ну, раз она так им нужна, то придется достать, я был уверен, что смогу отыскать склеп, а ориентир в виде недавно сгоревшего дома, откуда я отправился в свое путешествие на поезде, должен был быть известен всей округе. Однако не могло быть и речи, чтобы попытаться туда заявиться со своей внешностью и под своим именем, мое описание вполне могло быть во всех деревенских полицейских участках, это в городе незнакомцу затеряться просто. В сущности, план в общих чертах, так или иначе, сводился к изменению своего образа, и Аннет тут уделялась не последняя роль. Главное, чтобы она быстрее пришла в форму.
В гостинице меня ждал конверт, на этот раз тонкий. В номере я обнаружил внутри лист бумаги, с дырочками, сделанными, видимо, тонкостенной трубкой, на листке было чернилами нанесено 15, очевидно, номер страницы в книге. Приложив шифровальный листок к книге, прочел в отверстиях следующее: «Нашел свою графиню потаскушку муженек бы перевернулся в гробу если бы не катался на лошадке весело вы порезвились на маяке»… и еще несколько интимных мерзостей. В тексте было столько желчи, что я даже не мог его соотнести с той Ольгой, которую помнил, даже несмотря на новое представление о ее роли в моей жизни. Однако из это вытекало слишком уж очевидное подтверждение того, что магия мертвых голов работает. И не поленилась же все это отверстиями писать… Никакой иной информации в криптограмме не содержалось, и я без сожаления отправил ее в огонь.
В полудреме мне казалось, что Ольга пытается войти в меня, но отвращение было слишком велико, я без сомнения погасил факелы, пытавшиеся воспламениться.
Утро началось с изумительно сервируемого в этой гостинице омлета, совершенно непонятно, в какой причудливой форме подаст сегодня незамысловатое блюдо повар, и с очередного конверта. «Оставим эмоции буди свою спящую бл… паспорта передам вечером времени нет выезжаете завтра не пытайся бежать умрешь плохо». Даже не доел…