Братья Ильинские тоже становятся священниками. Стефан долгие годы будет протоиереем Моштинской церкви, а Иоанна в 1895 году рукоположат во диакона, очень скоро во священники, и вот 8 мая, в день Ангела, он отслужит свою первую в жизни литургию в архиерейской церкви Петрозаводска.
За месяц до этого торжественного события Иоанн Ильинский сочетался браком с Анастасией Степановной Азадановой, дочерью священника села Юргилицы.
Именинницей Анастасия Степановна была 22 декабря, когда празднуется св. великомученица Анастасия Фармаколитрия, или Узорешительница. Эта богатая римлянка имела обыкновение, переодевшись в рубище, обходить темницы, где употребляла все средства к облегчению страданий христианских мучеников, пока сама не удостоилась мученического венца, будучи сожжена на костре при Диоклетиане…
Анастасия Степановна Ильинская родила мужу 13 детей, а последние 30 лет своей жизни прожила вдовой. Шестеро детишек умерли в детских и младенческих годах, остальные выжили. Старшему сыну батюшки, Михаилу Ивановичу Ильинскому (1898–1974) суждено было стать моим дедом.
Отец Иоанн — старший выходит за штат, а прадед заступает на его место в Паловском приходе, где верой и правдой служит более двадцати лег.
В 1917 году его производят в сан протоиерея и назначают настоятелем Христорождественского собора Каргополя, одного из первых городских храмов, современника Вологодской Софии, с оставлением епархиальным миссионером и благочинным каргопольского края. На этом месте застала его революция.,
Россия взошла на крест. «Боже мои, зачем ты меня оставил?» — шепчут пересохшие губы ее, «Жажду», — стонет Родина, но чем напоить? Только кровью. Где крест, там и Воскресение — это знают лучшие дети ее.
И вот двадцатилетий юноша, вчерашний семинарист, которому Господь предрешил быть моим дедом, размышляет о России, вопреки всему предчувствуя славу ее пасхальную, твердо веруя в нее и мне эту веру свою завещая…
Михаил ИЛЬИНСКИЙ
ПАСХА
Залитый солнцем Иерусалим встречал Великого Пророка. Гирлянды пальм и узоры ковров устилали путь. Гремело «осанна»! А после дни мучительных страданий, прощальных бесед и ужас Голгофы…
В таинственной тиши силуэты крестов. Удрученные лица дорогих и близких, присутствующих при позорной казни. Томительная жуть предсмертных минут…
Капли крови, вместо роз, украшают Чело умирающего Христа. Он поднял к небу взор страдающий, уста поблекшие шептали слова любви и всепрощенья. Последний вздох… И раздирается завеса Алтаря, земля трепещет, тьма сгустилась. Из года в год напев печальный Христа Распятого хоронит, и песни радости Ему— воскресшему из мертвых!
Прошли века. И снова благоговейный трепет пасхальной ночи. Мысль погружена в великие тайны, родившие светлый праздник торжествующей любви.
Прошли века. И вновь восторженные гимны и красный звон в лучах весны переливаются. Раскрыты бра1ские объя тья и поцелуй союз любви запечатлел.
Блистая снежной белизною, в золотом сияньи солнца вновь встал пред миром Бог воскресший! Пророк свободы, вестник мира, друг обездоленных и нищих, мертвец трехдневный — неумерщвлен исчадьем ада, врагами счастия людского. Ликуй, страдающий, измученный народ!
Он жив — и жива вера в дни грядущие, когда утихнет гул борьбы и ширь полей не огласится стоном боли, не устремит на брата брат враждою вспыхнувшие взгляды и кровь людей, святая кровь не обагрит твоей земли. Ликуй, народ!
В лучах весны, цветы разбросившей, на белоснежном дивном знамени, уже написало небо звездами: Христос воскрес! Христос воскрес! Поют, звенят, переливаются созвучья радостного праздника — сердец восторженное пенье и перезвон колоколов. [5]
Минуло чуть меньше года — новая буря пронеслась над старческим гнездом. На Вербное воскресение 1923 года приехала говеть матушка Нектария. Входит в ворота. а там чекист с винтовкой:
— Зачем сюда?
— Молиться Богу.
— Узнала, что монастырь закрывают, и скорей за своим золотом? — засмеялся тот, но тут же стал пугающе вежливым: —Следуйте за мной.
Он отвел ее в келью хлебною корпуса, переоборудованного под острог. Как выяснилось, в ту ночь там томились многие из старшей братии: архимандрит Исаакий 2–й, иеромонах фельдшер Пантелеймон, зав. рухольной отец Макарий (Пельцов), келейник старца отец Петр (Швырев) (второго келейника, отца Севастиана, почему‑то не тронули). Ночью часовой заснул, а к ней на цыпочках вошел епископ Михей, уфимский владыка, живший в Оптиной на покое, и причастил запасными Дарами. Когда на следующий день Анастасия пошла с обходом в кельи, арх. Исаакий пошутил: «Настя, скажи отцу Никону, чтобы вербочки нам принес». Назавтра в келью привели отца Никона…
5
«Известия Олонецкого Губернского Исполнительного Комитета Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов». Год издания второй (1918) № 75, 5 мая (22.IV, ст. ст.), с. 2.