Ну и одежда, конечно. Теперь носить приютское платье будет не только неприлично, но и вредно для дела. С такой “серой мышью” никто вести переговоры не станет. Поэтому пора создавать образ успешной женщины.
Поначалу Марфутке было очень интересно. Деревенская девочка смотрела на всё это великолепие лавок и лавчонок с широко раскрытыми глазами. Но постепенно детский организм утомился от стольких эмоций сразу.
— Ох, и вкусно те пирожки смотрелися, — в какой-то момент со вздохом призналась она, плетясь следом.
— Какие пирожки? — спросила я.
— Тама. За углом тётенька продавала. Румянькия…
— Голодная? Почему раньше не сказала?
— Потерплю.
— Ещё чего! Вот тебе денежка. Пойди и купи сама самый вкусный пирожок. Ты теперь грамотная, поэтому должна понять, сколько сдачи тебе должны дать. Заодно проверим, как счёт усвоила.
Счастливая девочка, зажав в кулачке двугривенный, рванула так, что только пятки засверкали. Временно оставшись одна, я пошла дальше, особо не торопясь, чтобы моя малолетняя попутчица смогла спокойно догнать, не потерявшись в этой городской суете. Вдруг в паре метров впереди меня остановилась карета, и из окна её выпал веер. Никто за ним выходить не собирался, судя по закрытым дверям. Наверное, не заметили, как потеряли. Поравнявшись, я подняла оброненную вещь и вежливо постучалась.
Внезапно дверь кареты резко распахнулась, и меня рывком затащили вовнутрь. Даже пискнуть не успела. Последнее, что помню, это сильный удар по голове. Сознание померкло…
Пришла в себя в полной темноте и с раскалывающейся от боли головой. Лёгкое сотрясение мозга гарантировано. Понятно, что меня похитили. Но как?! Кто?! Хотела пошевелиться, но ничего не вышло — связана. Попыталась позвать на помощь. Несколько минут ничего не происходило. Потом лязгнул замок, и в комнату вошёл мужчина, держащий в руках канделябр с тремя горящими свечами.
— Долго же вы спали, Елизавета Васильевна, — с лёгкой ехидцей в голосе проговорил он отдалённо знакомым голосом.
— Вы кто? Развяжите меня немедленно, — поборов головокружение и приступ дурноты, прошептала я.
— Не узнаёте?
— Нет.
— А так?
Незнакомец поднёс к своему лицу свечи, и я поняла, что мне крышка. Барон Трузин! Тот самый неудавшийся нетрадиционный женишок-садист, которому пыталась меня продать Кабылина. Сфокусировав взгляд, ужаснулась ещё больше. Болезнь барона явно прогрессировала. Постоянное подёргивание мышц на лице и стеклянный взгляд говорили о крайней степени невменяемости Трузина. Ещё и эта кривая улыбка с непрекращающимся облизыванием пересохших губ. Не удивлюсь, если к сумасшествию примешивались и наркотики.
— Вижу, что узнали, — слегка подхихикивая, проговорил он. — Не бойтесь, Лиза. Ещё рано бояться. Сейчас я подготовлю свои игрушки, и вот потом повеселимся. Я же говорил вам, что своё не отдаю никому. И про шнурок для колокольчика из ваших шикарных волос тоже не шутил.
— Я буду кричать. Меня будут искать, — попыталась я остановить безумца угрозами.
— Кричите. Это доставит мне несказанное удовольствие. И искать, конечно, будут. Быть может, даже найдут. Но Москва-река слишком глубокая, чтобы обнаружить все части вашего тела. Да и кто их опознает после рыб?
— Быть может, договоримся и разойдёмся миром? — предприняла я новую попытку уболтать Трузина. — Я теперь имею деньги и могу возместить весь материальный ущерб, который нанесла вам Мария Артамоновна. Даже сверх того заплачу.
Барон рассмеялся. Он заходился в безумном хохоте несколько минут, заставив мой ужас превратиться в настоящую панику. С этим сумасшедшим ни о чём договориться не получится. Он явно живёт в своём мире, неадекватно воспринимая окружающее.
Хохот оборвался резко, словно его и не было. Трузин поставил канделябр на стол. Потом присел на край моей кровати.
— Решили, что меня интересуют деньги? Они — тлен! Лишь способ получать удовольствие! Вы знаете, как долго я за вами охотился? Первой мыслью после нашей встречи было сразу наказать вас. И я стал следить за поместьем Озерских. Признаться, ваша кипучая деятельность в нём меня очень заинтересовала. Было забавно наблюдать, как вы пытаетесь забрать власть у этой дуры Мэри.
А лесопилка? Примите моё искреннее восхищение! Да-да! Не шучу! Глядя, как вы, словно та лягушка в кувшине, пытаетесь взбить молоко своими лапками, чтобы выбраться, проникся и ещё более заинтересовался такой персоной. Какая достойная жертва в вашем лице намечалась! Такие боль терпят долго!