— Сильные. В верх живота стреляет так, что аж под лопаткой болит.
— До или после еды?
И тут, как это часто бывает с пожилыми людьми, длительное время страдающими от недуга, Станислава Альбертовича прорвало. Рассказывал долго, в красках. Я же, не перебивая, внимательно его слушала, при этом не забывая отдавать дань кулинарным способностям графского повара. Вскоре примерная картина заболевания у меня сложилась. Язва. Скорее всего, достаточно запущенная, но пока ещё не критичная.
— Вот так почти целый день и хожу голодным, — закончил он свой рассказ. — Одним вином да сигарами и спасаюсь.
— И помогает?
— Да что там от старости поможет? Отъел, видимо, своё.
— Извините за бестактность, но можете мне свой язык показать? Ещё бы хотела живот ваш пощупать.
— Лиза! — явно офонарел граф, округлив глаза до размера даже не блюдец, а тарелок. — Что же это вы такое говорите?!
— Не поймите превратно. Просто мне тут Дар от одной ведуньи перепал… Бабка Кривуша. Может, знаете? Она на наших землях в Озерском жила.
— Слыхивал. У церковников на особом учёте состояла. Значит, померла?
— К сожалению. Может, смогу немного облегчить ваши страдания?
— Неудобно как-то…
— Пожалуйста! Сделайте одолжение. Мне будет очень приятно помочь хорошему человеку.
После долгих уговоров граф всё-таки сдался и с сильным смущением вначале расстегнул камзол, а потом приподнял рубашку, оголив немаленький по размеру живот. Пальпация, характерный налёт на языке, а также Дар не оставили никаких сомнений, что язва присутствует. Скорее всего, в верхнем субкардиальном или кардиальном отделе желудка, судя по щекотке пальцев около этой области.
Я до сих пор не могу понять принцип работы Дара, доставшегося по наследству от бабы Светы. Но с помощью него смогла направить тепло на поражённый участок и заодно немного подняла иммунитет всего организма. Станислав Альбертович ожил прямо на глазах.
— Ишь ты! — воскликнул он. — Да вы, матушка, кудесница! Ничего не болит! Ей-богу, ничего! Эх, сейчас вместе навернём свининки да запьём хорошим винцом!
— А вот от жирного, жареного и алкоголя придётся отказаться, — разочаровала я его. — И желательно от курения тоже. У вас раздражённый желудок. Его соки от неправильной пищи разъедают стенки. Скоро образуется дырка, и всё через неё мимо попадать будет. Мучительная смерть гарантирована.
— Что ж мне голодным до конца своих дней ходить? — скривился он.
— Наоборот. Кушайте раз пять-шесть в день. Но по чуть-чуть. И накой тяжёлой пищи! Котлетки на пару ваш повар готовить умеет?
— Он всё умеет! В столице учился, а до того в самом Лионе. Поэтому и выписал его сюда за хорошие деньги.
— Отлично! Я ему подробный рацион для вас составлю. Годик потерпите, а потом уже можете небольшую слабину себе дать. Всё-таки жить нужно вкусно, а не грустно.
— Вот не было печали. Но сейчас, когда ничего не болит, начинаю страшиться возвращению колик. Пожалуй, послушаюсь совета… Но от сигар отказаться не в силах!
— Уговорили, — улыбнулась я. — Разрешаю одну, но только после еды.
— Каждой?
— Нет. Основной днём. Ну, не капризничайте, Станислав Альбертович! Меня на что угодно уговорить можно, но вы сейчас не со мной торгуетесь, а со своим здоровьем.
Постепенно наш разговор вернулся к моим проблемам. Когда я подробно объяснила их суть, то граф тут же предложил.
— Я поговорю с управляющим об отсрочке. Мне он отказать не посмеет. Ещё могу заранее выплатить деньги за будущие доски. И от себя прибавлю. Не обеднею! Вы мне вон какой подарок сегодня сделали!
— Спасибо, но нет. Хочешь потерять друга — дай или возьми у него в долг. И вот эти самые долги Марии Артамоновны гасить за чужой счёт не намерена. Хотя… Немного помочь в ваших силах. Пригласите на послезавтра господина Брювельда к себе. Хочу сделку с ним при вас произвести. И ещё мне нужен честный оценщик-ювелир. Найдёте такого?
— Есть на примете. Но вы меня заинтриговали такой просьбой. Не поделитесь мыслями?
— Нет. Пусть это будет моей маленькой местью за то, что от сигар не хотите отказываться. Я бываю очень вредной, как видите.
Отсмеявшись, мы продолжили нашу беседу на ничего не значащие темы. Вскоре прибыл слуга и сообщил, что доски местный краснодеревщик признал очень годными. Если они все будут такого качества, то он сам с удовольствием возьмёт часть их по сходной цене.
— Фиг ему! — грозно сказал граф Бровин. — Мы тут сами с усами!