— Бабку давайте, а баню не сметь. Потом. Рано пока. Где я?
— У нас с дедушкой. Мэри Артамоновна велела сюда привезть, чтобы заразу всякую в барскую усадьбу не тащить. Сказала, что вы и так скоро богу душу отдадите, а ей не надо мертвечины в доме. Ну, мы вас на сани и сюды. А потом…
Что было дальше, я так и не узнала, опять погрузившись в беспокойный сон.
Слышу шаги… Приподнимаю голову и наблюдаю в свете горящей лучины знакомого мужика. Прохор — это он меня спас. Рядом стоит сухая, небольшого роста сгорбленная старушка. Видя, что я подаю признаки жизни, она подходит ко мне…
С трудом сдерживаю крик. Ведьма! Настоящая ведьма! Вся в шрамах и отсутствует левый глаз. В полумраке и пламени хилой лучины, играющей своими бликами на её лице, создаётся жуткое ощущение, что попала в лапы Бабы Яги.
— Испужалась, милая? — каркает старуха и пытается улыбнуться.
Лучше бы она этого не делала — от такого оскала становится ещё страшнее.
— Извините, — беру себя в руки. — Неожиданно просто.
— Да ты не извиняйся. Самой себе в рожу плюнуть хочется. Я ж раньше красавицей писаной была, пока волки не подрали. Теперь только и остаётся, что бабкой Кривушей век доживать. Но одно уходит, а другие дары появляются… Ну-кась, барыня, дай мне свою руку.
Послушно исполнила приказание. Старуха сняла свой платок, взлохматила седые густые волосы и скороговоркой забормотала с такой интонацией, что аж мурашки по телу побежали.
— Не сеяно, но взращено. Незвано, но пришедшее. Бесами науськанное, лихом обученное. Нет тебе здесь дома. Нет тебе здесь пищи. Дай, луна, терпение. Дай, солнце, радость. Отдай, жнива, силу. Отступи, Ворог Людской, от рабы божьей Лизаветы. Аминь!
И вдруг я почувствовала, как по телу стало разливаться тепло. Не болезненный жар, а что-то мягкое, согревающее. Сразу стало легче дышать. Хотела сказать о новых ощущениях, как внезапно бабка Кривуша вылила мне на лицо кружку ледяной воды и, не давая подняться, прижала к кровати.
— Бог сил дал много, — задумчиво, к чему-то прислушиваясь, продолжила она. — Значит, рано тебе к нему, раз столько отмерил. Но и Диавол глаз положил на душу твою. Старую сгубил и новую хочет.
— Кой дьявол? — пропищала испуганным голоском из тёмного угла Устинья. — Настоящий?
— А какой бы ни был, всё одно на кривую дорожку заманивать начнёт, — не оборачиваясь, ответила Кривуша. — С виду она лёгкая, цветочками усыпанная, но затягивает, как болото смрадное. Токмо до этого ещё далеко.
Старуха замолчала и долго сидела, держа меня за руку. Даже показалось, что задремала. Но мне почему-то очень не хотелось, чтобы она прерывала контакт. Реально настоящая целительница! Экстрасенс! Хотя я в подобную чушь и не верю, больше полагаясь на науку… Не верила! То, что сейчас происходит в моём организме, говорит об обратном: можно лечить не только химией и физиотерапией.
— Всё! — неожиданно очнулась ведунья. — Больше я тебе не помощница. Сама дальше выкарабкивайся.
Она попыталась встать, но зашаталась и осела обратно, на грубо сколоченную небольшую лавку.
— Совсем развалина стала… Чую, времечко приходит… До дома проводишь, — строго приказала она, повернувшись к Устинье. — А то ноги не держат.
— Я? На ночь глядючи?! — в панике прошептала девушка.
— Ну а кто? Будешь перечить, в печи испеку. Давно свеженьких дурочек не ела.
— Ой! — и Устя упала в обморок.
— Взаправду, дура у тебя, Прохор, внучка. Слова не скажи, сразу дух вышибает, — как ни в чём не бывало продолжила старуха. — Уж и пошутковать нельзя.
— От твоих шутеек и мужик обделаться может! — возмутился дед. — Сам за речку отвязу!
— Не. Я Устьке твоей крынки дам с отварами целебными, а они в полнолуние не для мужицких лап. Как принесёт, сразу в темень кладите. Будете хозяйку поить. Ты ж, кажись, грамоту знаешь?
— Да уж, дал бог ума! — гордо ответил Прохор.
— Ну и складно. Я там напишу, когда и что пить. Ежели слово незнакомое увидишь, то у барыни спроси.
С этого дня я пошла на поправку. Болезнь ещё приковывала к постели, но дышать становилось всё легче и легче, да и температура снизилась до некритической. Вместе с робко возвращающимся здоровьем пришла способность нормально мыслить.
То, что это не бред, понимаю теперь отчётливо. Слишком всё детализировано, натурально. Не замечаю никаких нелогичных переходов, как это часто бывает во сне. Запахи тоже ощущаются… Хотя последнее не особо радует: деревенская изба совсем не благоухает французскими ароматами. А уж настоящий хлев за перегородкой не оставляет никаких шансов даже просроченным китайским подделкам, что продаются на разлив.