Кажется, я знаю причину этого бедлама. Она только что приехала из города вся довольная и скоро будет удивлять мачеху.
Откладывать это занятие не стала и прошла в дом.
— Елизавета! — увидев меня, завопила взлохмаченная Мэри. — Нас обокрали!
— И много взяли?
— Мой драгоценности! А там их на миллион рублей!
— Ну, не преувеличивайте. Всего-то тысяч на сорок. Если продавать, то и того меньше.
— А ты откуда знаешь? — остановившись как вкопанная, с подозрением спросила Кабылина.
— Так оценщик сказал.
— Какой оценщик?
— Которому я в городе сдала ваши побрякушки в обмен на частичное погашение долга. Или вы думали, что я буду исключительно из своего кармана вашу жизнь разгульную оплачивать?
— Ты…Ты…
Кажется, до пропитых мозгов Мэри начинает доходить… Нет! Дошло полностью! Она кинулась ко мне с желанием то ли расцарапать лицо, то ли повыдёргивать волосы. Такую тушу я останавливать не стала, а просто резко отошла в сторону, позволив Кабылиной налететь на небольшой столик, стоящий в прихожей. Она грохнулась вместе с ним. Послышался громкий треск под телесами мачехи. Хана мебели!
— Сыыынооок! Убиииваюююют!
А вот это уже серьёзно. С Вольдемаром мне на кулачках биться сложно. Пойду-ка на кухню за топором.
28
Вольдемар шустрым “крабиком” проковылял в комнату. Смотрится смешно, хотя вид достаточно агрессивный. Хорошо, что я успела взять топорик около печки и теперь небрежно им помахиваю, стараясь удержать на лице кровожадную улыбку. Хотя, признаться, страшно очень, когда на тебя прёт мужик.
— Ручки-ножки лишние, “братик”? — ласково спросила у него.
Вольдемар резко остановился и окинул прихожую взглядом. Особенно его заинтересовала барахтающаяся на полу среди обломков стола Мэри.
— И пальцем её не тронула, — пояснила я. — Сама сдуру налетела.
Вскоре с помощью сыночка мачеха поднялась. Но ко мне не подходят, опасливо косясь на топор.
— Посидим, поговорим? — предложила им. — Всем же интересно узнать, что происходит?
Первой же и прошла в столовую. Села, демонстративно положив своё оружие на стол около руки. За мной подтянулись и остальные.
— Ты куда дела мои украшения? — прошипела Кабылина, явно находящаяся в шоке.
— Раз вы не уловили мои слова, то повторюсь. Вольдемару тоже будет полезно узнать эту информацию. Надеюсь, вдвоём сможете её понять. Украшение отдала в счёт долга. По хорошей цене, кстати.
— Ты не имела права! Воровка!
— А вы имели право красть полторы тысячи рублей из моей комнаты? И как вам позволила совесть взять огромные деньги в долг, когда мы в кредитах по самые уши? Мне об этом тоже ничего не сказали. Получается, что в этом доме никто никому не обязан докладывать о своих действиях.
— Я тебя засужу! В тюрьму отправлю!
— Вряд ли. Давайте посмотрим на всю эту ситуацию непривычным для вас трезвым взглядом. Вы мне дали расписку, что я могу совершать ЛЮБЫЕ финансовые действия от вашего имени. Так?
— Ну.
— Я совершила эти действия, обменяв украшения на деньги, а потом погасив ими ВАШ кредит. Ни грошика себе взяла, а оставила в вашем кошельке… Правда, в долговом. Бумага о продаже прикреплена к банковским документам. Там же лежит и доверенность. Кроме того, сам градоначальник граф Бровин Станислав Альбертович был свидетелем всех сделок и подтвердил их подлинность. Его тоже в каталажку потянете? Сомневаюсь.
— Всё, гадина, продумала, — со злостью выдохнула Мэри.
— А как по-другому? По-другому с вами нельзя. Утренний обыск подтверждает это. Но это ещё не всё. Как ваша представительница, я подала управляющему банком господину Брювельду прошение, чтобы он отказывал вам в кредитах, даже если с ножом у горла будете требовать их. До окончания погашения всего долга. Также Брювельд пообещал разослать бумагу о вашей некредитоспособности по банкам ближайших городов. Поэтому если решите наплодить долгов в другом месте, то не теряйте зря времени. Вам откажут везде, включая небольшие ростовщические конторы. Ну у них вы и так в списках неблагонадёжных.
— А на что мне жить?
— На обещанные мной пятьдесят рублей в месяц. Не волнуйтесь, с голоду не помрёте, поместье прокормит.
— Вольдемар! — воскликнула мачеха. — Ты слышал, как меня эта сволочь обложила?! Получается, что жить будем лишь на аренду этой бесовской лесопильни, да на вонючие продукты из деревни!
— Маман! — выставив ладони перед собой, обломал её сынок. — От паровой машины деньги мои, и мне есть на что их тратить. Даже не надейтесь!