Отразившись от выбеленной ветрами скалы, солнце плеснуло в глаза; женщина закрыла лицо рукой. Сквозь пальцы Анн увидела силуэт полускрытого горами храма. Эндамор повернул, и Гэлвейн рассмотрела полуразрушенные ворота и стены. Храм робко карабкался вверх по подножию и становился частью скал. Дракон повернул голову:
— Он очень старый... Старше его мало найдется, — и прищурился; мимо женского лица проплыла дымная лента.
— Старше Альхейса? — спросила Гэлвейн.
— Храм построили, когда народы еще не думали об Единении.
— Алтарь стихийного волшебства?
— Нет...
Анн наклонилась вперед и обхватила руками шею дракона, который, покачиваясь на воздушных потоках, заскользил к земле. Свет и тени обрисовали стены храма; послышались бурление горной реки и птичий клекот.
— Мы и люди, — произнес дракон. — Его построили мы и люди.
Ветер взметнул юбку чародейки, когда могучие лапы заскребли по камню. Эндамор сложил крылья, и женщина соскользнула вниз. Чтобы обвести взглядом стены, ей пришлось запрокинуть голову — храм был огромен: внутри и перед ним могли поместиться сотни драконов.
— В знак единения, — пояснил Эндамор, — и в память о прошлом.
Он подошел ко входу следом за женщиной.
— До людей, мы были иными.
На ее плечи легла прохлада; в полумраке неярко блестела в каменной чаше вода. Анн соединила большой и указательный пальцы, и на коже вспыхнули формулы заклинаний — шар бледно-золотого света замер в воздухе, озаряя покрытые узорами стены.
— «Дракон пожелал стать человеком, чтобы понимать мир. Человек пожелал стать драконом, чтобы чувствовать мир», — прочитала слова на арке Анн; они отражались друг от друга, человеческий язык от драконьего.
Эндамор лег на каменный пол.
— Храм — символ нашего союза, — произнес дракон. — Над нами властвовали инстинкты. Люди научили нас мыслить, а мы наделили их силой, чтобы сражаться с тварями Туманных Земель.
— Я прежде не слышала об этом, — шар света плыл за рукой чародейки.
— Так появились драконы, о которых знают теперь, — улыбнулся Эндамор. — Без людей мы остались бы крылатыми ящерицами, а люди без нас — хрупкими двуногими созданиями.
Гэлвейн вспомнила утренний разговор с Винмаром и усмехнулась. Она подошла к воде. Вблизи свет вызолотил испещренный царапинами камень, а дальний край чаши терялся в полумраке. Отражение женщины в маленьком озере было темным и нечетким.
— Необычное место.
— Объединиться нас заставила война, — ответил дракон. — Безумные стихии выплескивали из тумана новых и новых чудовищ, и противостоять им...
Эндамор щелкнул кончиком хвоста.
— Когда начали строить Альхейс, вы попросили Окраины, потому что здесь уже находился храм? — спросила Анн.
Она обернулась.
— Да. Эти земли всегда принадлежали нам. — Эндамор смотрел на закат. — Пора возвращаться, Данра заждалась.
— Она — чудесная девочка, — чародейка сжала пальцы в кулак, и золотой шар растаял.
На камнях перед храмом Эндамор вновь помог женщине забраться на чешуйчатую спину. Он взлетел и, прежде, чем вернуться, описал над долиной еще круг, рассказав, как Старейшины заботятся о ней. Они творили в согласии с природой.
***
Гэлвейн собиралась ложиться спать, когда в дверь постучали; чародейка набросила поверх ночной рубашки редингот и открыла. Стоявший на пороге Эндамор молча протянул женщине конверт и овальный камень, покрытый синими узорами.
— Это приглашение. Завтра вас желают видеть Старейшины.
Женщина открыла конверт.
— Меня и сеньора Винмара?
Эндамор согласно наклонил голову. Анн прочитала письмо и кивнула на голыш.
— Для чего он?
— Камень и есть приглашение, — улыбнулся хозяин гостиницы. — Письмо — копия для людей.
Гэлвейн положила камень в конверт и убрала на полку.
— Меня проводят или вы расскажете, как добраться?.. — спросила чародейка.
3.
20, аргей.
На следующее утро, Эндамор отнес Гэлвейн к скале Старейшин. Зал пещеры скрадывал полумрак, купол терялся в высоте. Женщина сделала несколько шагов по гладкому, как зеркало, полу и остановилась. Винмар замер, обернув хвостом передние лапы.
Сложенные из грубых камней стены давили на плечи, и тусклый свет синих кристаллов заставлял щуриться. В нем чешуя Старейшин переливалась, словно речная вода, и золотые глаза мерцали драгоценностями. Блики скользили по белым, золотым и серебряным крыльям, метались холодными пятнами по гребню красного дракона, тонули в агатовых когтях черного. Изумрудно-лазурным ореолом свет окружал Старейшину зеленого клана и заковывал бронзового в невидимые доспехи. Синий дракон, полуприкрыв золотые глаза, лежал в дальнем углу, где тени были особенно густыми.