Зло мыслящего человека, не пытающегося найти ему оправдания, представляет собой медицинскую патологию. Заодно исправим и ошибку, которую сделал А.Солженицын. Такова не «природа человека», а таков результат влияния знаний о допустимом и недопустимом в обществе -воспитываемых, а не природно обусловленных и образующих барьер для совершения поступка, субъективно осознаваемого как зло.
Понятия добро и зло не обязательно должны относиться к поступкам, связанным с личностью. Они приложимы и к «коллективным» ситуациям, когда совершаются действия или принимаются решения от имени группы или народа. Сути это не меняет. Просто мерилом является не личный эгоизм или альтруизм, а племенной, национальный или выражаемый от имени «суверенного государства». Проявление коллективного эгоизма ничуть не лучше индивидуального, и лишь позволяет «легитимизировать» зло.
Существует оптимистическое убеждение, что зло всегда, рано или поздно, бывает наказано или отомщено (не случайно говорят, что «скупой всегда платит дважды»), а добро, даже если оно сразу не воспринимается таковым окружающими, будет обязательно вознаграждено. В этом проявляется подсознательное понимание того, что социальный стиль жизни не имеет альтернативы для разума и не приемлет откровенного эгоизма.
В реальных жизненных ситуациях мотивы поступков или решений чрезвычайно перемешаны, присутствуют в разной пропорции, соответствуя одновременному сосуществованию в каждом человеке природных эгоистических инстинктов и осознания целесообразности социального поведения. Но почти всегда можно выделить ведущий мотив, который и позволяет дать характеристику явления, поступка или решения в понятиях добра и зла.
Из сказанного следует необходимость осознания роли и природы морально-нравственных категорий, к которым относятся понятия добра и зла и которые пока либо бессмысленно выучиваются, либо подаются под соусом божественного откровения, что не прибавляет им весомости, зато изрядно затуманивает сознание.
Понятия добро и зло не стоит путать с понятиями польза и вред, хотя хотелось бы, чтобы добро всегда приводило к пользе, а зло можно было бы определять по мере вреда. К сожалению - это не так. Добро и зло - это морально-этические категории, а польза и вред - материально обусловленные, зависящие не только от намерений и мотиваций, но и от конкретных обстоятельств. Можно оболгать сотрудника из эгоистических побуждений, чтобы, например, занять его место, т.е. совершить зло. Но в итоге своего вынужденного ухода с работы, он попадет в условия, обещающее ему лучшую зарплату, быстрый служебный рост и интересное окружение. Совершенное зло оборачивается субъективной пользой, но зло все равно остается злом, т.к. не меняется мотивация поступка, который привел к этой ситуации.
Миф о наследовании понятий
Тема об источнике знаний и представлений, которые содержатся в мозгу человека, относится к числу предельно забитой мифами. Тянется это с давних времен и даже в XIX веке не все понимали, что понятийные (цивилизационные) характеристики не наследуются, т.е. не запрограммированы раз и навсегда в биологической структуре памяти. Перечислять понятийные характеристики – дело безнадежное. Поэтому понятийными назовет ЛЮБЫЕ проявления человека, которые не связаны с врожденными инстинктами и рефлексами, даже если человек и способен их ВРЕМЕННО подавить усилием воли. Потому, что способность их подавить связана только с приобретенными после рождения представлениями и не передается по наследству. Но каким образом даже в ХХ - ХХI веках, и в представлениях, казалось бы, образованных людей уживаются эти убеждения - остается загадкой.
Многим представляется самоочевидным, что новорожденный человек обладает нулевой информацией об окружающем мире, прошлом своих родителей и предков, и его поведение в течение некоторого периода после рождения определяется инстинктами. Уже приводилось выше высказывание М. Сеченова по этому вопросу. Но этот факт триста лет назад был интуитивно ясен еще Блезу Паскалю: У знания две крайности… - одна полное естественное неведение, с которым человек рождается на свет… Когда же говорят о взрослом человеке, то можно услышать слова о генетической памяти предков, об исторической памяти, зове крови и т.д., которые в конкретных ситуациях приписывают человеку знания и представления, которые ему никто никогда не сообщал! В наиболее экзотических мифах, как о реальных событиях рассказывается о том, что после тяжелых травм, потрясений или под гипнозом человек начинает говорить на языках, которых никогда не изучал (а может быть никогда ранее даже не слышал!), либо, как участник, вспоминает события, происходившие до его рождения. А как вам нравится утверждение: он родился русским, французом, мусульманином, иудеем, православным и т.д.?! Родился не у родителей, приписывающих себе определенную национальность или конфессиональные воззрения, а оказывается, уже с определенными национальными или конфессиальными представлениями и убеждениями?! Значит, конкретные национальные или религиозные убеждения были запрограммированы в сперматозоиде или яйцеклетке? Понимая, что после утверждения о «запрограммированности» этих знаний или, например, содержания Библии в генах, следует ждать скорого прибытия «душеправов» из психиатрической лечебницы, вам «пояснят», что все это находится в »душе», чем только добавят словесного шума к предрассудку. Лечиться такого человека уже не заставят (а следовало бы!), потому что в такой форме этот миф настороженности уже не вызывает. Хотя предрассудок о наследственной передаче культурологической информации начинает окутываться еще более фантасмагорическим туманом рассуждений о неопределяемой и неуловимой субстанции – душе, в которой-то как раз все ЭТО и содержится!