— Он просто за воротами стоял. Мужик какой-то. И на нас смотрел. Ничего не делал и ничего не говорил.
— А потом ушёл? — напряженно уточнила Лера.
— Да, его парень один прогнал, — Танька уже успела простить «предательство» сестры и снова подключилась к разговору. — Так зыркнул на него, что тот и сдриснул. А у нас теперь охрану поставили.
Вроде бы Стаса с Лерой это немного успокоило. И они почти не обратили внимания, что на словах «парень один» Женька коротко опустила глаза.
— Я тоже буду драться с маньяком! — это подал голос Вовка, впечатлённый историей.
Драться он, видимо, захотел в данный конкретный момент. И за неимением маньяков решил попрактиковаться на том, что имеется. В данном случае — на скульптуре Кота в сапогах.
Подбежав к нему, Вовка принялся махать на равнодушное животными мелкими кулачками, сопровождая каждое движение голосовым сигналом. Бил он может и сильно, но осторожно — движения замирали, так и не доходя до гипсокартонного тела.
Но один удар хитрая зверюга всё же «пропустила». Вовкин кулак съездил как раз в довольную крашеную морду. Раздался противный хруст, что-то внутри посыпалось, и противник тяжело покачнулся. Чем неимоверно напугал удачливого спарринг-партнёра.
Коротко пискнув, Вовка ветром сдулся обратно к беседке и в несколько прыжков оказался под отцовской защитой — схватившись руками за его бедро.
Кот выстоял и даже не настаивал на реванше. Ругаться тоже никто не стал — наоборот, начали смеяться. Так что Вовка, обрадованный, забрался на отцовские коленки и, пыхтя, стал вылезать из лямок рюкзака.
Тихо прожужжав молнией, Вовка задумчиво глянул на Женьку. Потом в тёмное нутро рюкзака. Потом опять на Женьку. И, вздохнув, всё-таки залез туда ручонкой и протянул сестре конфету.
Та, поблагодарив, приняла подношение, а Вовка уже зыркнул на вторую сестру. И нахохлился, явно не спеша повторять жеста невиданной щедрости.
— Не жидись, — посоветовала ему Лера, и Вовка, скрепя сердце всё же протянул конфету и Таньке.
— Давай ещё, — издевательски велела та вместо благодарности.
К такому детская душа явно не была готова. Округлив глаза и накрепко прижав к себе рюкзачок, Вовка поглубже нырнул к отцовской груди в надежде, видимо, на мужскую солидарность.
— Жадничать не хорошо, — проинформировал его Стас, но руководств к действию не оставил. Так что Вовка перестал серьёзно опасаться за сохранность своего багажа. И, устав вскоре сидеть на одном месте, снова выскочил из беседки.
Кажется, судьба в этот раз была к Вовке благосклонней. По крайней мере, по вопросу физического спарринга. Потому что пока внутри беседки текла неторопливая беседа о семейных делах, Лера вдруг вытянула шею и громко, поставленным голосом окрикнула его так, что Танька от неожиданности вздрогнула.
— Вова! Нельзя мальчика львом бить!
Семейство, как по команде, посмотрело в ту же сторону. И воочию убедилось в смелости маленького Вовки. Как иначе, если не смелостью объяснить то, что в этот раз противника он себе выбрал одушевлённого и серьёзно превосходящего его по габаритам?
Вовка игрушечным львёнком лупил по ноге взрослого парня, который явно не знал, что ему делать и вроде как улыбался, но улыбка его была кривой и явно не обещающей ничего хорошего мелкому шкету.
Услышав своё имя, он вместе с Вовкой вздрогнул. И не сразу догадался, что женщина мальчиком назвала его. Женщина же, обладающая стопроцентным зрением, хмыкнула про себя реакции этого лося. Вовка, преданно глядя на мать, трогательно сжал игрушку и ткнулся носом в смятую гриву. Но ошиблись те, кто поверил бы его покаянному виду.
Потому что буквально через несколько минут Лере пришлось снова вернуться к теме приличного поведения единственного сына:
— Вова! Кенгурой мальчика тоже нельзя бить! И вообще — откуда у тебя эта кенгуру?!
Решив не выдавать тайны, Вовка наскоро засунул игрушку в рюкзачок и от греха подальше убежал ото Льва. А родительский день плавно приблизился к концерту и постепенно перетёк к вечеру. Наполненному скомканными прощаниями и натужными, неестественно широкими улыбками.
А Максиму потом почему-то очень сильно запомнились задние номера родительской машины, освещённые красными фарами. Удаляющиеся в плотнеющей темноте. Стало прохладно, и он поспешил к своему корпусу. До дома оставалось чуть больше недели.
Глава 7. Купание "красной" Таньки
Женя подозревала, что грядёт нечто неладное. Но совершенно ничего не могла с этим поделать. Только смотреть на Милану, которая с неподдельным ехидством наслаждалась, растягивая момент.