Улёгшись на кровать, он упорно не отвечал на вопросы девятого и только чувствовал, как по кровотоку бежит чистая радость.
А вот Танькины чувства радостными назвать было нельзя.
Ворочаясь с боку на бок, она всё никак не могла убежать от дурацких мыслей.
Зачем она попёрлась за Женькой с Максимом? В момент, когда они уходили с танцплощадки, Танька была уверена: чтобы понять, что сестре ничего не угрожает.
За этим же она издали следовала за ними до самой речки. Ведь там этот псих мог Женьку и утопить… А поняв, что топить её никто не собирается…
Танька и тогда не ушла. А продолжала сидеть за кустами, наблюдая. Конечно, было толком ничего и не видно, но фантазия у неё всегда была хорошая. И что-то вроде злости — или радости? — билось у неё в ушах. И она не могла перестать подглядывать и представлять, представлять…
Голоса тех троих она услышала первой. Ужас сковал её тело и сознание. Надо было что-то сделать…
Сейчас-то Танька понимала, что нужно было кинуться им наперерез, попытаться отвлечь чем-нибудь. Но тогда она сообразила только схватить с земли камень и запустить в нужную сторону. Не в идущих, конечно, а в сторону Женьки с Максимом.
Теперь она убеждала себя, что так они хотя бы успели отпрыгнуть друг от друга, и это хоть немного спасло их от возмездия.
Но всё равно чувствовала себя Танька не только глупой, но ещё и бесполезной. Такая себе королевская ночь.
Глава 9. Ж
Когда кто-то старается не шуметь, то шума от него всегда становится ещё больше.
Через поверхностную утреннюю дрёму Максим расслышал осторожную возню в коридоре. Была суббота и, судя по бледной серости окна, ранее утро. Поэтому шуметь в коридоре было некому. Разве что барабашке.
Барабашек Максим не боялся, поэтому повернулся на другой бок. Резко и коротко ударило об стену — как если бы вешалка описала полукруг и врезалась в твёрдую поверхность.
Возможно, это не барабашка, а грабители. Но с грабителями должна разбираться полиция. Или, по крайней мере, взрослые.
Максим открыл глаза и проморгался. Кажется, собственное сознание сыграло с ним злую шутку: потому что он тоже вроде как взрослый.
Поэтому, презрев сонливость и всякий страх, Максим поднялся с кровати и тихо приоткрыл затворённую на ночь межкомнатную дверь.
Ни барабашек, ни грабителей в квартире не оказалось. Максим не без предательского облегчения обнаружил в коридорном проёме маму, занятую утренними сборами.
Не видя его, она подошла к зеркалу и стала красить губы, внимательно глядя на собственное отражение. Максим уже собирался ложиться обратно, но тут из соседней комнаты, не спеша, вышел отец. Вид его полностью соответствовал виду только поднявшегося человека — растрепанные волосы, пижамные штаны и домашняя футболка. Кстати, стиль его, только вставшего, как-то неуловимо гармонировал с маминым, собирающейся на люди.
— Ты куда?.. — приглушённым и хриплым голосом вопросил он.
— Я? — Лиса рассеянно отвела взгляд от зеркала. — На субботник. Я разве не говорила?
Она посмотрела на Игоря удивленно-круглыми глазами, отчего лицо её каким-то неимоверным образом скинуло разом пяток лет.
— Какой ещё субботник в конце сентября? — явно не поверил Игорь.
— Тот, который мы весной прогуляли, — не повела бровью Лиса и, не глядя, забросила в сумку тюбик помады.
Игорь долго и с явным недоверием продолжил на неё смотреть. Лиса была настроена выиграть эту игру в гляделки, но примерно на середине партии махнула про себя рукой и сказала:
— Куда я ещё могу так вырядиться?
Для наглядности она развела руки в стороны, демонстрируя свой наряд. Который очень гармонировал с пижамой мужа. Признаться, даже Игорь с его пониженным восприятием имиджевых тенденций видел, что вид у Лисы совершенно непрезентабельный. Совершенно не соответствующий обычному строговатому костюму преподавателя английского в университете.
Эти джинсы она, кажется, носила, когда Максим ходил в начальную школу, и с тех пор они претерпели все возможные изменения. Лисиных ног они больше не облегали, а висели наподобие шаровар, безбожно складываясь гармошкой на щиколотках и уходя в золотистые ботинки на шнуровке. Ботинки те тоже были из разряда, что если вдруг увязнут в болоте, то все только порадуются. Футболка так же не выбивалась из общего «гранжевого» стиля — бежевая, с вытянутым горлом, украшенная рисунком горделивой кошки. В общем-то, у футболки вид был самый приличный, если бы не скатавшаяся мелкими бусинками ткань на кошачьем бантике.
Положа руку на сердце, в таком виде можно было либо наниматься на работу огородным пугалом, либо действительно идти на субботник.