Света сидела, боясь пошевелиться, и запачканная футболка её совершенно не волновала, хоть кожу и начинало противно холодить. Бог с ним. Лишь бы е спугнуть момент.
А Женька, как заправская нянечка, очень скоро скормила сестре весь её завтрак и как ни в чём не бывало принялась за свой.
— Спасибо, Женя, — по-взрослому поблагодарила её Света, когда Танька как ни в чём не бывало взялась за кружку с какао. И Женька почти по-взрослому улыбнулась ей в ответ.
С тех пор между ними у становилась необъяснимая симпатия, хотя и Женька, и Танька тот эпизод благополучно забыли. Разве что Танька с тех пор смутно признавала авторитет сестры.
В эту субботу в доме было куда более шумно, чем обычно. И не в последнюю очередь из-за приехавшего в гости Славки. Тот жил в студенческом общежитии соседнего города. Но пока ещё частенько наведывался в родительский дом. Но шумел вообще-то не он.
Всё дело было в Вовке, который с недавнего времени обрёл особую страсть ко всем видам борьбы. И если с отцом он по каким-то причинам пока не связывался, а в детском саду его достаточно быстро призывали к порядку вездесущие воспитательницы, то уж на Славке он отрывался сполна. Правда, без вреда для последнего вследствие очевидной разницы габаритов.
Вот и сейчас Вовка ракетой взлетал вверх и приземлялся на руки брату, уверенно хватающего его подмышки. И если поначалу мелкий и пытался изобразить что-то вроде гнева, то примерно к третьему запуску растерял все его остатки и только восторженно попискивал в высшей точке своего полёта.
— Слава! Ты его сейчас головой ударишь! — предостерегла Света, взглядом следящая за запуском нового спутника.
Славка снизил амплитуду движения, чем вызвал недовольство младшего.
— У меня крепкая голова! — запротестовал он то ли для брата, то ли для Светы.
— Голова-то крепкая — полы у соседей не железные, — флегматично заметила Лера, которую ситуация волновала явно меньше, чем тётю Свету.
Славка, видимо, решил не рисковать и всё же перешёл на обычные кувырки Вовки. А потом тот и вовсе повис на его вытянутой руке, покачиваясь, словно обезьяна на ветке.
Лера даже хотела назвать его обезьяним сыном, но вовремя осеклась — самой матери такого говорить не полагается. Потому что в этом семействе кто-нибудь обязательно уточнит, что же за обезьяна его рожала.
Наконец, все уселись завтракать. Места за столом не то, чтобы хватало с размахом. Танька отказалась сидеть на краю, потому что тогда не выйдет замуж. Тогда на край сел Славка, потому что для него проблема не актуальна. А Вовка начал теребить за локоть Женьку, вопрошая, «альтуальна» ли эта проблема для него.
Взрослые вроде бы молчали, так что молодёжь бесстрашно усиливала активность. Пока Славка, намазывая тост маслом, как бы между делом не сказал:
— А мне предлагают стажировку в Швеции.
Тут звук как-то сам собой затих, и все без исключения посмотрели на Славку. Который, будто этого не замечая, откусил от бутерброда и принялся его расслабленно жевать.
— А ты что? — задала вопрос, вертящийся у всех на языке, Света.
— Не знаю… Я ж шведского не знаю.
— Ты и русского не знаешь, — отозвался Стас. — Больше тройки никогда не было.
Это как-то разрядило обстановку — Славка начал спорить и говорить, что на русском программы не пишутся. Вовка начал хвастаться, что у него по русскому будет пятёрка. Женька — рассуждать, что алгебра и геометрия куда сложнее русского. А Лерка явно планировала, когда малышня покинет территорию, ввернуть что-нибудь про шведскую семью.
Возможно, подобная мысль посетила и Танька — уж слишком ехидно она улыбнулась, торопливо засовывая в рот краешек чайной чашки.
Вдруг аура над столом неуловимо изменилась — будто похолодела и приобрела тревожные нотки. Неприятный хруст услышали все. Звук, который рассекает твёрдую ткань поломкой.
Теперь все смотрели на Таньку. Которая неестественно замерла и взгляд которой расфокусировался — уплыл куда-то внутрь. Словно глаза пытались увидеть поломку внутри организма. Все без исключения приобрели более светлый оттенок кожи — даже Вовка, который ничего особо не понял, по неосознанно присоединился к общему настроению.
Подрагивающими руками Таня отодвинула от лица чашку. Сидевшие рядом Славка и Лерка увидели, что на чашечной стенки не хватает внушительного куска — как раз под размер девичьей челюсти. С некрасивого обломанного края капал чай, который оттенком почему-то напоминал кровь.