Вводная лекция. Для чего конфликтологам изучать философию?
Конфликтология принадлежит к числу новых дисциплин, сложившихся и оформившихся только во второй половине ХХ века. Споры о специфике этой науки, о ее принципах и методах до сих пор не закончены. Подготовка специалистов-конфликтологов в России была начата только в начале ХХI века — вплоть до последних лет программы подготовки конфликтологов отмечались в документах звездочкой, что указывало на их экспериментальный характер. Тем не менее, конфликтологов в Санкт-Петербургском университете начали готовить, и готовят по сей день именно на философском факультете.
Означает ли это, что конфликтология — это философская дисциплина? Если дать положительный ответ на данный вопрос, то, разумеется, каждый конфликтолог непременно должен изучать философию ненасилия — как и всю историю философии в целом. Но согласятся ли современные конфликтологи в России и за рубежом с тем, что конфликтология — это философская наука?
Всякий, кто знаком с недавней историей общественных наук, прекрасно знает, что отношения между философией и социологией далеко не безоблачные: ведь социология была придумана ярым врагом «метафизики», то есть классической философии — неудачником-математиком Огюстом Контом. (Этот мыслитель был изгнан из Политехнической школы в Париже за участие в студенческих беспорядках и, несмотря на все свои усилия, так и не исполнил свою мечту — вернуться в alma mater в качестве преподавателя; максимум, чего он достиг — место репетитора по математике при Политехнической школе). О.Конт, ставший родоначальником позитивизма, объявил крестовый поход не только против теологии и философии как беспочвенных фантазий, пережитков детства человечества в сознании. Он объявил порождениями пустой фантазии любые научные теории. Он желал, чтобы позитивные науки об обществе поступали точно так же, как физика — начинали с опыта, с наблюдений и экспериментов, а затем, избегая всяких приблизительных «гуманитарных» теорий, переходили прямо к математике: вначале — к статистике, к выявлению регулярностей, а далее — к выражению социальных процессов в математических формулах.
Похоже, эта утопия неудачливого и полусумасшедшего математика до сих пор будоражит умы некоторых социологов, которые мечтают обойтись без философии и даже без сколь-либо серьезных теорий. Спора нет: рождение всякой новой науки сопровождается утопическими надеждами, которые впоследствии не оправдываются. Спора нет: социология достигла величайших по точности результатов среди общественных наук. Но она может с точностью описать только сегодняшний день. Социолог уверенно говорит: «Если бы голосование происходило сегодня, то его результат был бы следующим…» С гораздо меньшей уверенностью социолог говорит, что наблюдается некоторая корелляция между такой-то и такой-то тенденциями. Но вот объяснять, почему именно такими, а не иными будут результаты голосования, а тем более — почему наблюдаются какие-то корелляции между тенденциями ни один социолог не возьмется. Позитивизм и теоретическое мышление несоединимы.
Что это означает применительно к теме нашего разговора?
Конфликтология — это дисциплина, ориентированная на практику, но опирающаяся на целый комплекс общественных и гуманитарных наук. Среди таких наук видное место по праву принадлежит социологии. Но конфликтолог не может быть только лишь социологом. Если бы его компетенции ограничивались только социологией, он мог бы с максимально возможной точностью описать сегодняшнее состояние конфликта, количество его участников и численность противоборствующих лагерей, и, возможно, даже проследить корелляции между их позициями в конфликте и социальными ролями, уровнем образования, национальной принадлежностью, возрастом, полом и т. п. Он мог бы с точностью мог бы описать объективную сторону конфликта по состоянию на сегодняшний день. Но, не выходя за рамки определенной для себя компетенции, он не смог бы судить о внутренних и внешних причинах конфликта, о перспективах его развития, а главное — не стал бы выступать в роли социального технолога, предлагая способы воздействия на развитие конфликта.
На Западе увлечение позитивизмом закончилось уже век назад. В России оно, похоже, еще в полном разгаре. Движение под позитивистским лозунгом «Наука сама себе философия» одерживает заметные победы и в Академии Наук, и в системе образования — с ее попытками точных замеров знаний по всем предметам. Не вдаваясь далее в этот вопрос, отметим, что не только социология, но и политология, а также культурология в современной России пытается всемерно освободиться от влияния традиционной философии и создать свою собственную, самобытную и самодельную философию для использования в случае крайней нужды. Постмодернизм — это и есть проявление принципа «Наука сама себе философия» в сфере гуманитарных наук.
Должен ли конфликтолог опираться на политологию и на культурологию, а также на религиоведение? Безусловно, должен. Но может ли он быть только лишь политологом? Только лишь культурологом? Только лишь религиоведом? То есть — узким специалистом? Специализация свойственна наукам, в особенности — естественным. Но выиграет ли конфликтолог, если будет создавать современную версию «социальной физики» с четко выраженной специализацией?
Нет, не выиграет, потому что конфликты в обществе никогда не вызываются только одним фактором — например, только лишь различием культур и обычаев, только лишь различием религий, только лишь различием уровня жизни. Всякому известно, что столкновения между адептами различных течений в мусульманстве или в христианстве были значительно более жестокими, чем противостояние христиан и мусульман. Одного лишь различия религий мало, чтобы спровоцировать конфликт. Точно так же и одно только различие культур вовсе не ведет фатально к конфликту. Наоборот, различие культур вполне может восприниматься как позитивный фактор, приятно разнообразящий жизнь: представители одних культур сегодня с удовольствием приобщаются к кухне, моде, музыкальной и танцевальной культуре других культур, а туризм предоставляет возможность «примерить на себя» даже некоторые бытовые традиции. И даже различие доходов и связанное с ним различие образа жизни само по себе не есть еще фатальная причина конфликта: есть люди, которые легко могут выставить свое отставание в доходах от других в самом выгодном моральном свете; есть люди, которые предпримут реальные меры для профессионального роста и ликвидации разрыва в доходах и т. п.
Настоящий, серьезный конфликт, требующий вмешательства конфликтологов, начинается только тогда, когда сталкиваются комплексные образования — менталитеты и образы жизни социальных групп и отдельных людей. Я вполне могу пережить разницу в обычаях или разницу в религии с соседом, если мы работаем на одном предприятии и за одинаковую работу получаем одинаковые деньги. Но если разница национальных культур соединяется с разницей в уровне жизни, в доходах и способах их получения, основа для конфликта возникает неизбежно. Для того, чтобы он вспыхнул и продолжал разгораться, нужен человек, который укажет на такую корелляцию как на закономерную и неустранимую данность, объясняемую различием в менталитетах, то есть в образе мышления и чувствования.
Менталитет и самосознание группы — как малой, так и целого народа — формируется священнослужителями и философами. Именно они обладают наивысшей способностью, как гасить конфликты, так и разжигать их. Это объясняется тем, что священнослужители и философы предлагают людям целостное мировоззрение. А конфликт — это всегда, в конечном счете, столкновение целостных мировоззрений.
Вступление в конфликт всегда чревато неприятностями. Иногда оно связано с угрозой для здоровья и жизни, иногда — с экономическими потерями, иногда — с утратой приятного круга общения. Поэтому человек редко бросается в конфликт, очертя голову, находясь в здравом уме. В сущности, вступление в конфликт всегда связано с изменением всего образа жизни, и далеко не всегда — в лучшую сторону. Следовательно, вступление в конфликт всегда сопровождается решимостью человека расстаться с одним образом жизни и, вероятнее всего, избрать другой, более достойный. Как это ни парадоксально, а люди вступают в конфликты, стремясь повысить степень самоуважения и уважения других. Возвращаясь к нашему примеру, человек вступает в фундаментальный, неразрешимый конфликт, требующий внешнего вмешательства для разрешения, вовсе не потому, что кто-то получает большую зарплату, чем он, и вовсе не потому, что он иначе молится или слушает иную музыку. Он вступает в конфликт, стремясь доказать, что он сам и его сторонники — более достойные люди, чем оппоненты. Дорога в ад конфликта вымощена самыми благими намерениями — стремлением заслужить уважение к себе, проявить свои наилучшие моральные качества, совершить прекрасный поступок, способный восхитить любимую женщину и друзей.