Для конфликтолога, который призван «наводить мосты» между людьми, между социальными группами и между народами, первый и второй способ рассмотрения малопродуктивны. Больше того: они неизбежно заведут его в тупик. Ведь мнение Бога изменить нельзя. То, что Он изрек, то, что Он открыл в откровении, становится неоспоримым, незыблемым, превращается в догму. Торг здесь, как говорится, неуместен. Божественных слов не изменишь. Поэтому сближения позиций конфликтующих сторон, каждая из которых твердо держится своих догматов, достичь невозможно.
Точно так же для конфликтолога непродуктивно рассмотрение какого-либо религиозного или философского учения как феномена мировой или национальной культуры. Хотим мы того или не хотим, но торжественное причисление чего-либо к мировой или национальной культуре превращает это что-то в окаменелость, отделенную от человека-творца. То, что отныне принадлежит мировой или национальной культуре, сразу же перестает принадлежать индивиду-автору как живому человеку со своей собственной жизнью. А.П.Чехов, садясь за письменный стол, чтобы творить, всегда облачался в лучший сюртук. Так он обретал чувство Служения Великому, отрешаясь от человеческого, слишком человеческого, чересчур суетного. Литературоведы, искусствоведы, критики и прочие служители Культуры, как правило, стремились превратить ее в нечто Над-человеческое, в крайнем случае — Общечеловеческое, уже не зависящее от чего-то индивидуального. Даже что-то, принадлежащее национальной культуре, уже становится собственностью народа. Искать индивидуальные черты в нем оказывается сродни краже.
Но конфликта двух Богов, равно как и конфликта двух национальных культур, в реальности не бывает. Бывает конфликт живых людей, и эти люди выражают свое видение мира и своей жизни в нем, используя те высочайшие вершины, которых достигли теологи и философы в умении выражать человеческие мысли и чувства. Религиозное или философское учение в этом плане можно сравнить с совершенным произведением классического искусства, а мировоззрение индивидуальное или групповое — с народной песней, которая легла в основу симфонии или иного классического произведения. Песня «Камаринская» превратилась однажды в симфонию, обретя нюансы, богатую аранжировку, полифоничность звучания. Так и мировоззрение профана из народа, оттачиваясь на протяжении столетий, выразилось в теологической или философской концепции. Сегодня происходит обратный процесс — от симфонии остается только ключевой мотив, который используется в мыльной опере или рекламном клипе. Точно так же сегодня выглядят попытки «популяризировать» религиозные и философские учения, порой даже прибегая к комиксам.
Но для нас важно одно: каждое философское и религиозное учение всегда удовлетворяет определенным психологическим запросам человека, поскольку дает ему опору в жизни, помогает обрести устойчивость в момент жизненных кризисов. Главная и первая задача конфликтолога — понять людей, вовлеченных в конфликт. Если это фундаментальный конфликт, то он всегда превращается в конфликт мировоззрений. Это уже не столкновение субъектов А и В, которые имеют разные мнения по какому-то производственному технологическому вопросу. Такие конфликты разрешает дирекция. Это — не бытовой конфликт, который может быть разрешен в результате рутинной процедуры на собрании жильцов или в милиции. Это — столкновение двух способов видения мира, двух разных пониманий смысла жизни, двух различных систем незыблемых жизненных принципов. В этом случае и требуется конфликтолог.
Поэтому он должен понимать, что, к примеру, за конфликтом ветерана А и молодого специалиста В стоит не просто несовместимость человеческих характеров, а спор представителей двух поколений с разными мировоззрениями. И конфликт двух продавцов на рынке может быть решен рутинными методами до тех пор, пока он не облечен в религиозные или философские этические термины и не превратился в столкновение двух мировоззрений с двумя различными представлениями о смысле жизни, праведном пути и социальной справедливости.
Когда конфликт дошел до этой стадии развития, он уже приобрел фундаментальный характер, «стал принципиальным». Поэтому задача конфликтолога — остановить происходящую эскалацию конфликта и повернуть ее вспять. То, что сегодня изображается и переживается как столкновение религий, столкновение национальных культур, столкновение принципов, нужно постепенно вернуть к исходному состоянию — к изначальной ссоре конкретных людей, Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Конфликт не может быть прекращен, пока он рассматривается как столкновение богов или столкновение национальных культур. Помирить и привести к сотрудничеству, «смирить всех в любовь», как выражался молодой Иван Грозный, можно только тогда, когда они предстанут живыми конкретными людьми с их вполне реальными, а не вымышленными интересами.
Но для этого конфликтологу как раз и необходимо усматривать в религиозных и философских концепциях психологические, человеческие, чересчур человеческие черты.
Вопросы для самоконтроля
Какие представления бытуют в современной России о философии ненасилия? Дайте аргументированный ответ на вопрос: «Оправдывает ли цель средство?»
Тождественно ли ненасилие покорности?
Что общего между насилием и ненасилием с точки зрения их отношения к социальной несправедливости?
Допустима ли защита основных прав человека силою?
Как вы оцениваете в данной связи концепцию И.Ильина?
Обязательно ли этика ненасилия исходит из представления о доброй природе человека?
Возможно ли моральное обоснование насилия?
Лекция 2. Будда — родоначальник философии ненасилия
Первой из философий, которая со всей определенностью ратовала за ненасилие, был, несомненно, буддизм. Да, первоначально буддизм был именно философией — при жизни Будды. В мировую религию он был превращен позднее, будучи приспособленным к запросам масс и будучи переосмысленным этими массами сообразно собственным представлениям — в самых различных странах. Но и в данном качестве — в качестве мировой религии, ратующей за ненасилие — буддизм был исторически первым. Христианство возникло почти через пятьсот лет после него, а ислам — более чем через тысячу лет.
Выдающийся немецкий психолог и философ, Карл Ясперс, перу которого принадлежит специальное историко-философское исследование о Будде, так описывает вклад буддизма в мировую культуру:
«Это — чудесная способность самоотдачи, самоотречения, форма посвящения себя вечному. И это — буддистская любовь как универсальное сострадание и способность разделить радость со всем живым. Это — ненасилие. Над Азией, несмотря на все ужасное, которое происходило и происходит там, как и везде, простирается свет мягкости. Буддизм стал единственной мировой религией, которая не знала насилия, не знала преследований еретиков, не знала ни инквизиции, ни процессов над ведьмами, ни крестовых походов.»[1]
Будда выразил суть своей философии ненасилия в таких высказываниях:
«В этом мире никогда ненависть не прекращается от ненависти — ненависть прекращается от любви»;
«Победа порождает ненависть, ибо побежденный несчастлив»;
«Можно победить тысячу человек в битве, но величайший победитель — тот, кто победит себя самого»;
«Пусть человек побеждает гнев добротой, а зло добром».
Эти высказывания свидетельствуют о том, что Будда был не только выдающимся философом, но и тонким знатоком человеческой психологии. Именно на психологическую и философскую сторону его учения мы и будем обращать внимание в данной лекции, поскольку эти стороны чаще всего остаются в тени. Впрочем, такое объяснимо. Тот, кто рассматривает буддизм как мировую религию, а Будду — как божество, разумеется, не может поставить вопрос о психологии божества. Это могло бы быть воспринято современными буддистами как кощунство, святотатство и богохульство. (Точно так же отреагировали бы некоторые христиане на работу под названием «Психология Иисуса»).
[1]
K. Jaspers. Buddha // In: Jaspers K. Die massgenbenden Menschen. Muenchen, Zuerich; R.Piper & Co. Verlag. 1964, 1975. (8. Aufl. 1984.)