А. Шопенгауэр унаследовал от отца не только политические симпатии, но и внешность, а также черты характера. Он тоже был среднего роста, коренастый, широколицый, по натуре — вспыльчивый и упрямый. Один из безудержных приступов гнева — такой же, какие случались у отца — привел А.Шопенгауэра к тому, что он нанес серьезные телесные повреждения швее К.Маркет, утратившей в результате этого трудоспособность, и вынужден был платить ей пожизненную пенсию. Весной 1805 года отец А. Шопенгауэра погиб при загадочных обстоятельствах: упал из окна чердака в канал и утонул. В городе эта смерть вызвала много пересудов. Одни считали это самоубийством, вызванным раздражительностью старика, которая развилась в последние годы из-за прогрессировавшей глухоты. Другие вспоминали о том, что в роду Шопенгауэров были довольно часты случаи безумия, что мать и старший брат покойного сошли с ума, и намекали, что тот бросился в воду тоже в припадке сумасшествия. Третьи говорили о несчастном случае.
Есть все основания полагать, что вспышки гнева у А.Шопенгаура, во время которых он совершенно утрачивал способность разумно относиться к действительности, и заставили его выразить свое мироощущение в концепции о буйной и неудержимой Воле, проявляющейся в человеке. Однако вспышки эти были редки. Большую часть времени философ пребывал в мрачном расположении духа, язвительно вышучивая все, что он видел вокруг. В одном из писем мать будущего философа писала ему:
“Для моего счастья необходимо знать, что ты счастлив; но мы можем оба быть счастливыми, и живя врозь. Я не раз говорила тебе, что с тобой очень трудно жить, и чем больше я в тебя всматриваюсь, тем эта трудность становится для меня очевиднее. Не скрою от тебя того, что пока ты останешься таким, каким ты есть, я готова решиться скорее на всякую иную жертву, чем на эту. Я не отрицаю твоих хороших качеств; меня отдаляют от тебя не твои внутренние качества, а твои внешние манеры, твои привычки, взгляды и суждения; словом, я не могу сойтись с тобою ни в чем, что касается внешнего мира. На меня производят также поистине подавляющее действие твое вечное недовольство, твои вечные жалобы на то, что неизбежно, твой мрачный вид, твои странные суждения, высказываемые тобою точно изречения оракула; все это гнетет меня, но нимало не убеждает. Твои бесконечные споры, твои вечные жалобы на глупость мира и на ничтожество человека мешают мне спать по ночам и давят меня точно кошмар”.
Мрачный и язвительный нрав юноши во многом усугубился благодаря тому, что отец упорно готовил его к занятиям коммерцией, к продолжению семейного бизнеса. Девятилетним мальчиком отец увез его во Францию, в Гавр и оставил на два года в семье хорошего знакомого. Артур вместе с его сыном обучался у лучших учителей города. Генрих-Флорис сделал это специально для того, чтобы сын “офранцузился” — изучил язык и перенял некоторую легкость французского характера: отец остро ненавидел немецкого филистера с его постоянной серьезностью. По возвращении на родину Артур обнаружил, что почти забыл немецкий язык.
После этого, в одиннадцать лет, будущий философ был отдан в частную гимназию Рунге, где обучались сыновья самых знатных граждан, а программа была составлена так, чтобы готовить к занятиям коммерцией. Отец хотел сделать из старшего сына купца, а потому очень расстроился, обнаружив, что душа Артура не лежит к торговле. Артур просил отца отдать его в гимназию, где можно было бы заняться, как тогда выражались, отвлеченной наукой. Чтобы отвлечь его от этих мыслей, родители совершили с мальчиком новое путешествие — отправились в 1803 году в Бельгию, затем — в Англию, в которой прожили почти полгода. Здесь Артур был отдан в школу в Уимблдоне, неподалеку от Лондона, где, наряду с общеобразовательными предметами, осваивал игру на флейте, пение, рисование, верховую езду, фехтование и танцы. В письмах родителям их школы Артур жаловался на скуку и отсутствие развлечений. Они же советовали ему довольствоваться названной программой и изучать английский.
В январе 1805 года А. Шопенгауэр по желанию отца начал работать в торговой конторе и продолжал делать это после смерти отца, последовавшей через несколько месяцев, оставаясь в Гамбурге. Мать же его, которая была младше мужа-торговца на двадцать лет, после его смерти почувствовала, что может, наконец, вести тот образ жизни, к которому стремилась всю жизнь. Она бросила купеческий Гамбург и с восьмилетней дочерью отправилась в Ваймар, считавшийся “резиденцией муз”. Обаяние и талант общения позволили ей в краткое время познакомиться и подружиться со всеми знаменитыми ваймарскими служителями муз. В ее доме, поставленном на широкую ногу, по два раза в неделю собирались Гете, Виланд, Гримм, братья Шлегели. Она даже добилась расположения ваймарского двора и пользовались дружбой герцога Карла-Августа и его супруги, герцогов Саксен-Кобургских, наследного принца Мекленбург-Шверинского. Несколько лет спустя она сама решилась выступить на литературном поприще — и получила широкую известность.
А.Шопенгауэр испытывал к матери и ее образу жизни острую неприязнь. И много позже, когда он уже начал печатать свои философские произведения, его бесило то, что в издательских кругах о нем говорили как о «сыне писательницы Анны-Генриетты Шопенгауэр». А.Шопенгауэр после отъезда матери продолжал ненавистную ему работу в торговой конторе, хотя и почитывал тайно, обложившись конторскими гроссбухами, книгу Галля о френологии или что-нибудь подобное. Но однажды Фернов, друг семьи Шопенгауэров, живший в Ваймаре, показал матери Артура его письмо, где тот жаловался на свои мучения. Мать позволила ему бросить коммерцию и поступать в университет.
Занявшись философией, А.Шопенгауэр отнюдь не изменил своему вспыльчивому и язвительному нраву. Он находился в постоянном конфликте с университетскими философами. Особую ненависть у него вызывал ректор Берлинского университета Гегель, с которым у него вышла стычка во время пробной лекции. С тех пор Шопенгауэр регулярно ставил свои лекции в те часы, когда Гегель читал свои. Это был вызов врагу: Шопенгауэр надеялся лишить Гегеля слушателей. Остальных университетских профессоров Шопенгауэр сравнивал со скорпионом, который впадает в панику, если неожиданно осветить его ночью в колбе, где нет песка, и он не может закопаться, спрятавшись; тогда скорпион жалит себя в голову и убивает себя. Шопенгауэр прямо говорил, что его философия — это свет, который заставит всех университетских профессоров покончить с собой от сознания собственного бессилия.
Неприятие современности во всех ее видах, хронический конфликт с окружающим миром мать Шопенгауэра, как мы помним, объясняла исключительно субъективными причинами, а именно складом его характера. Сам философ, естественно, не мог принять этой точки зрения. Ведь в этом случае он предстал бы просто сварливым, неуживчивым, вздорным субъектом. Мать предлагала ему перемениться и считала это вполне возможным. Но Шопенгауэр чувствовал, что ничего не может поделать с самим собой. У него оставался единственный выход: представить свой взгляд на мир единственно возможным для великого человека. Больше того, он изобразил свою позицию чуть ли не итогом всего развития космоса.
Именно для этого и было создано учение о Воле.
Воля у А.Шопенгауэра — это великое и всеобъемлющее космическое начало, которое правит всем миром, воплощаясь в нем. Представление о Воле явно было создано в противовес гегелевскому представлению о Разуме, который тоже выступает в роли космической силы. Но Разум у Гегеля творит природу и человеческую историю, шаг за шагом внося в них разумную гармонию, свободу в сочетании с осознанным порядком. Зачатки такой разумной организации Гегель находит уже в неорганической материи. Еще более разумно устроены живые существа. Человеческая история представляет собой череду последовательных воплощений разума, который достигает все больших и больших вершин. На древнем Востоке Разум воплощает себя в единственном человеке — правителе, в греко-римском мире — в слое мыслящих и ответственных людей, которые управляют обществом, тогда как все прочие выступают в роли их рабов. Наконец, в Европе, в западном мире Разум делает свободными всех.